Выбор образов балладе «Свитязь» Мицкевича. Свитязь (Мицкевич; Минаев, Бенедиктов) Свитязь читать
Патриотический пафос баллады А. Мицкевича «Свитязь»
Адам Мицкевич - гениальный поэт и мыслитель, принесший мировую славу польской литературе. Сын небогатого шляхтича-адвоката, он еще с раннего детства видел и хорошо знал жизнь простого народа, внимательно слушал народные песни, легенды, сказки, мотивы и образы которых легли позже в основу его замечательных произведений - баллад, стихов, поэм. " Родина поэта - хутор Заосьє возле городка Новогрудок. Край детских лет навсегда остался в сердце будущего поэта как одна из самых светлых страниц его жизни.
Получив образование на историко-филологическом факультете Венского университета, он работает учителем в Каунасе. Принимает активное участие в деятельности патриотических организаций польской молодежи, которые ставили себе целью борьбу за свободу и независимость Польши. Молодые патриоты не хотели мириться с тем, что их родина - Польша - лежала роз"ятрена под пятой самодержавия, австрийского и прусского императоров.
В октябре 1823 года Мицкевича арестовывают и после длительного следствия высылают за пределы Польши и Литвы. Польское национально-освободительное восстание 1830 года застало поэта в Риме. Поражение поляков в борьбе за независимость Мицкевич пережил чрезвычайно трудно: в его отечестве под невыносимым гнетом умирал простой народ, обнищавший до предела.
Итак, мотивы освободительной борьбы польского народа за независимость, патриотические мотивы стали ведущими в творчестве великого поэта.
Примерами таких произведений является поэма «Пан Тадеуш» - энциклопедия жизни польского народа начала XIX века, поэзия «Свитязь», посвященная Михаилу Верещаку, брату любимого А. Мицкевича.
По жанру, это баллада. И хоть в этой балладе есть элементы фантастики (утоплена княгиня поднимается со дна озера и рассказывает свою трагическую историю), но в основу положены реальные факты борьбы польского народа за свою честь и независимость. Сюжет поэмы несложный. Один из польских панов, получив в наследство поместье с озером Свитязь, решил разгадать тайны, связанные с этим озером.
Говорят, там нечистая сила гуляет,
Банкеты в озере правит.
Кто против ночи об этом поведает -
Страшно и даже слушать.
Время поры там услышишь ночной
Крики и гром под водой,
Стон женский и бряцание оружия,
Крики дикого боя.
Построил господин длинные лодки и велел рыбакам закинуть в озеро невод, откуда выплыла волшебная, необыкновенной красоты девушка, польская княжна, и рассказала, что
Здесь, где грустные простираются пески,
Аир растет и купава,
Город когда-то был полон блеска,
Пышная Туганів государство.
Город это было прекрасное и цветущее. Но вот по Литве прокатилась тревога: из России наступает царь, войско его окружило город. Князь Мендога, не имея сил защищаться, написал письмо князя Туган - отца девушки - с просьбой помочь:
Княже, спасай! Помоги, потому что погибну.
Непреодолимая Сила идет.
Отец колеблется, потому незащищенными остаются дети и женщины, а разделить свое войско не может, так как это мало поможет князю, что находится в осаде. Тогда княжна говорит:
Отцу, жаром и талантом
Помоги Родине.
Бог защитит нас.
Но силы были неравными. В этой кровавой борьбе погибли оба князья вместе с воинами, а их жен и дочерей поглотило озеро Свитязь, потому что не захотели они позорную неволю принимать.
Так спасся народ беспомощный,
Так мы избежали неслави.
Видишь цветы? То девушки и жены
Изменены в белые купавы.
Итак, в этой балладе А. Мицкевич показал трагедию польского народа, который героически боролся за свою независимость, но в неравной борьбе потерял ее. Баллада наталкивает читателей на размышления: а все ли сделали поляки, чтобы возродить независимость страны?..
В стране Новогрудской, кто б ни был ты, стань,
Достигнув Плужинского бора,
На месте и на́ воды озера глянь:
Достойно глубокое взора.
То Свитязь
. Огромнейшим кругом лежит
Его голубая равнина;
Лесов она в чёрной оправе блестит,
Как чистая, гладкая льдина.
И если ночной подъезжаешь порой
Лицом к этим водным алмазам -
Хор звезд над тобой, и хор звезд под тобой,
И видишь два месяца разом.
Не знаешь, хрустальная ль к небу стена
Идёт, из-под ног возвышаясь,
Хрустальных ли синих небес вышина
Нисходит, к ногам нагибаясь.
Тот берег невидим; что верх, и что низ -
Не скажешь; сред области звездной
Сдаётся, что сам ты в пространстве повис,
Объятый лазурною бездной.
Так ночью, при тихой погоде, глазам
Приятно тех мест обольщенье;
Но в ночь подъезжать к этим страшным местам
Потребно иметь дерзновенье -
Затем, что там черти пируют подчас
Иль бьются они рукопашно.
Дрожу я, как слушаю старцев рассказ,
А на ночь и вспомнит-то страшно.
Порой под водой словно вихри шумят;
Тут с дымом и пламенем взрывы,
Гром битвы, стон женский, тревога, набат,
Стук, грохот и разные дивы.
Вдруг дым тот рассеется, шум весь пройдёт,
Исчезнут все ужасы битвы;
Чуть лист над водой шелестит, а из вод
Исходит стон женской молитвы.
Что ж это? - Тут всякий своё говорит;
На дно заглянуть невозможно;
Есть много рассказов, но кто ж отличит,
Что верно в рассказах, что ложно?
Владелец, которому озеро то
В наследье оставили предки,
Старался разведать - и как тут, и что?
Но были бесплодны разведки.
И вот в глубину на две сотни локтей
Заказан был невод. Работы
Тут было немало. Вот с возом сетей
Готовы и лодки, и бо́ты.
Когда ж я сказал, что при деле таком
Не худо, чтоб пан помолился, -
Он жертвы в костёлы послал, а потом
И ксёндз из Цирина явился, -
И с берега он в облаченьях своих
Кропил, совершал своё дело.
Вот подан сигнал: лодки двинулись вмиг,
И невод пошёл… зашумело…
Сеть тонет, грузятся совсем поплавки, -
Бог весть, глубина тут какая!
Верёвки натянуты, сеть из руки
Чуть лезет: надежда плохая!
Вот на́ берег тащат с обеих сторон
Тот невод… Конец уж… Поймали!
Сказать ли, какой тут был змей извлечён?
Скажу - так поверят едва ли.
Однако скажу. Оказалось: не змей,
А женщина это живая!
Уста, что коралл; с светло-русых кудрей
Сбегает струя водяная.
Вот на берег всходит. Одних тут испуг
В дрожь кинул, вздымается волос;
Другие бежать приготовились… Вдруг
Та с речью… Пленительный голос!
«Послушайте вы, молодёжь! Этих волн
Доныне никто не касался
Без кар: дробился тут дерзостный чёлн,
И в бездну пловец погружался.
Тебя… - так владельцу вещала она, -
И слуг твоих эта же чаша
Ждала… Но твоих это предков страна,
И кровь в тебе движется наша.
Сам Бог, любопытство твоё извиня,
Хоть должно б взыскать с тебя строго,
Открыть вам все тайны готов чрез меня -
Затем, что вы начали с Бога.
На месте, закиданном ныне песком,
Обросшем густою осокой,
Что гнётся порою под вашим веслом,
Стоял прежде город высокой.
Он Свитязем звался: тут храбрых людей
И дев было красных немало.
То было владенье Туганов-князей
И долго оно процветало.
Вы видите: озера блеск тут закрыт
Лесами по целой границе;
Лесов этих не было: прямо был вид
К тогдашней литовской столице.
Однажды могучая русская рать
Пришла, осадила Миндовга.
Миндовг устоит ли? чего ему ждать?
Пошла по Литве всей тревога.
К отцу моему он писал: „Помоги!
Жду войско я с дальней границы.
Туган, от тебя - это знают враги -
Зависит спасенье столицы“. -
Туган, прочитавши письмо, дал приказ
По войску в кругу приближённых,
И быстро в пять тысяч дружина сошлась
Из всадников вооружённых.
Звук трубный. Ликует воинственный стан,
К походу всё войско готово;
Но, руки ломая, смущённый Туган
Домой возвращается снова.
„Пойми, - он сказал мне, - за что погибать
Должны мои ратные люди?
Наш Свитязь - не крепость: её защищать
Лишь могут булат наш да груди.
Когда я дружину свою разделю.
То тем не спасу я Миндовга,
А если всё войско в сраженье пошлю,
Кто жён охранять будет строго!“
„Не бойся, отец! - я сказала, - пора!
Спеши, жди победы блестящей.
Бог нас защитит. Мне приснился вчера
Над городом ангел парящий:
Обвёл, словно молнией, город весь он
Мечем: «Не должны вы крушиться:
Возьму под защиту, - сказал он, - всех жён,
Пока их мужья будут биться»“. -
Туган двинул войско и скрылся в пыли,
А ночь едва только настала,
Как топот раздался, гам, крики вдали
И грозно „ура!“ прозвучало.
Гремели тараны, твердыни ворот,
Разбитые в щепы, упали;
В паническом страхе сбегался народ,
И жёны, и дети дрожали.
Гвалт общий: „Враг близко, не справиться с ним,
Ворвутся к нам русские скоро…
Ах, лучше мы сами себя умертвим:
Избавит нас смерть от позора“. -
И бешенство тут пересилило страх!
Своё достояние сами
Спешили несчастные жечь на кострах,
И воздух гудел голосами:
„Проклятье тому, кто себя не убьёт!“
И тщетны слова мои были:
Спешили устроить одни эшафот,
Другие ж топор приносили.
Преступное дело грозило… Как быть?
Иль с гнётом цепей помириться,
Иль резать друг друга, кровь ближних пролить?
„О, Боже! - я стала молиться, -
Когда мы не можем бороться с врагом,
С мольбою одно Тебе скажем:
Пусть лучше убьёт нас небесный твой гром,
Иль в землю живые мы ляжем“.
Тогда что-то белое разом вокруг
Сверкнуло - ночь утром сменилась;
С испугом я вниз посмотрела, и вдруг
Земля из-под ног моих скрылась.
Так мы от позора спаслись, от резни…
Ты видишь - здесь травы явились:
То Свитязя жёны и дети - они
В растенья теперь превратились.
Как белые бабочки, белым цветком
Они над водою белеют;
Как ёлка зимою под первым снежком,
Их листья в воде зеленеют.
По смерти, под видом такого цветка,
Живут непорочные души;
На смеет коснуться их смертных рука -
Подобных цветов нет на суше.
Когда же царь русский и русская рать
О чудных цветах тех узнали,
То ими спешили шелом украшать
Венки для себя заплетали.
Но кто прикасался к ним только рукой, -
Такая в цветах была сила, -
Тот разом здоровье терял и покой,
Того ожидала могила.
Давно это было, в иной период,
Осталось о нём лишь преданье,
Да в сказках его поминает народ,
Царей
тем цветам дав названье».
И дева умолкла. Все лодки тогда
И сети тонуть стали с треском,
Запрыгали волны туда и сюда
И кинулись на берег с плеском.
Всё озеро вдруг раздвоились до дна,
А дева на дно опускалась,
Пучиною снова закрылась она
И людям с тех пор не являлась.
Известный польский поэт, который стал родоначальником польского литературного языка. Идеи свободолюбия юноше были привиты еще в родительского доме, а со временем – в университете. Первые его произведения – «Анеля», «Демосфен» – демонстрируют вольтеровское расположение духа, в них звучит вера в прогресс, мечта о лучшей жизни. Мицкевич становится активным участником освободительного движения в Польше, испытает преследования, заключения, изгнание с родной земли. Баллады Мицкевича – это ода свободной жизни народа; темы баллад развивает поэт в дальнейшем в поэмах «Гражина», «Дзяди». Года ссылки, когда он бывает в Крыму, в Одессе, Петербурге, стали годами создания им лучших лирических произведений. В России 1826 года выходит книга «Сонеты», 1834 года Мицкевич опубликовал поэму «Пан Тадеуш», которую называют «энциклопедией польской жизни». Поэзия Мицкевича была популярной даже при жизни поэта, и сейчас она остается одним из лучших достижений
Бог наградил его замечательным талантом писателя, испытания судьбы не сломали, а закалили его. Когда я слышал рассказы о раскромсанной Польше, о старании поэта помочь родной земле, я понял, что значит быть патриотом. Совестью народа, любимым сыном называют поляки Адама Мицкевича. Они гордятся им, как мы гордимся своим Шевченко.
Родился будущий поэт неподалеку от городка Новогрудки, в Белоруссии, захваченной Литвой. Отец был обедневшим шляхтичем, итак Адам не принадлежал к «золотой молодежи», с детства увлекался народными легендами, рассказами, песнями. Позднее он учится в Венском университете, становится членом тайных патриотических организаций. Конечно, начинаются преследования, поэт должен покинуть родину. Но никто и ничто не заставит его перестать быть патриотом, пламенным словом помогать ей. Именно так появляется цикл баллад Адама Мицкевича.
Устное народное творчество привлекает поэта, он стремится воплотить правду народа. Особенно восхищают поступки героев прошлого, их патриотизм. Именно в этот период написана баллада «Свитязь». Свитязь – это озеро, которое расположено на Украине, в волынской области. Наверное, из-за того, что оно принадлежало на протяжении долгих лет многим государствам, о Свитязе народ составил много рассказов, легенд. Именно одна из них лежит в основе одноименной баллады.
Когда читаешь произведение Мицкевича, будто видишь это замечательное озеро:
- Станешь, задержав дыхание:
- Зори увидишь вверху и под собой,
- Луна в небе и водах.
- И погружаешься в мир легенды…
