Эволюция и сотворение мира. Смотреть что такое "Акт Творения" в других словарях
Библейское учение о творении составляло краеугольный камень всего ветхозаветного воззрения на Божество и созданный им мир. В основе этого учения лежала идея чистого творения из ничего, идея временности мира и идея сотворения человека непосредственно силою всемогущества Божиего в его первобытном совершенстве.
Идея сотворения мира из ничего творческой и благой силой Божественного всемогущества замечательна тем, что в ней впервые дается в чистом виде истинное понятие о творении, без всякой примеси пантеизма, дуализма, натурализма и материализма. Эта идея в корне исключает и представление о мире, истекающем (эманация) из Божественной сущности, и представление о Творце, Который нуждается в каком-нибудь предварительно существовавшем материале для сотворения мира. Идея эта исключает и предположение о посторонней силе, в которой нуждался Бог для осуществления Своего творческого плана. Иными словами, эта идея, отбрасывая всякое понятие о мирообразовании, ясно и определенно утверждает понятие о чисто творении. Только при условии сотворения мира из ничего уясняется понятие об истинном Существе Божием как Существе безусловном и бесконечном. Только в творении из ничего высказывается отличительное свойство Божественной природы.
Акт творения из ничего свойственен исключительно только одному Богу, как существу абсолютному. Только абсолютная и бесконечная причина может вызвать бытие из небытия. Все учения, не допускающие идеи творения из ничего, не имеют истинного понятия о безусловности и бесконечности Божественного абсолютного Существа. Акт сотворения мира Богом несоизмерим ни с какими иными актами, свойственными ограниченным существам.
Возможность творения из ничего вытекает из всемогущества Божиего, для которого нет ничего невозможного.
Идея о временности мира имеет также огромное значение. Эта идея не отрицает того, что Божественному уму был присущ от вечности идеальный образ мира, но отрицает только то, что реальный мир существует вечно; точно так же, как и учением о творении из ничего не отрицается, что Бог сотворил мир при помощи Своей всемогущей силы, а отрицается лишь то, что мир сотворен Богом из какой-нибудь материи, отдельной от Него.
О творении мира как предметной реализации во времени вечной Божественной идеи, созерцаемой от вечности, говорили и святые отцы Церкви. Так, например, святитель Григорий Богослов говорил: «Мысль Божия от века созерцала вожделенную светлость своей доброты… и рассматривала также в своих умопредставлениях Им же составленный образ мира. Для Бога мир был всегда настоящим».
Вопрос о том, как совершился переход идеального образа мира, от вечности присущего Божественному уму, в реальную форму бытия, разрешается, по мнению святых отцов Церкви, верою во всемогущество Божие.
Против учения о временности мира восстают пантеисты и материалисты, ибо тогда рушится основа всех их построений, однако современная наука приходит к несомненному убеждению о начале мироздания, требующем акта творения мира Богом (Джинс, Планк).
Порядок мироздания, о котором повествует первая глава Книги Бытия, представляет собой полное соответствие с достоверными выводами естественных наук по вопросу о мирообразовании.
Библейское повествование о творении мира очень кратко, принципиально не упоминает о деталях, совершенно не имеет в виду быть учебником астрономии и геологии. Но самое существенное, относящееся к порядку миротворения вообще, особенно к порядку сотворения нашей планеты, на которой по преимуществу сосредоточено внимание повествователя о творении, изображено в Библии с точностью, неопровержимой с точки зрения честных и серьезных естествоиспытателей.
По библейскому рассказу, сотворению органического мира на нашей планете предшествовало сотворение и образование неорганической природы. Органический же мир развился постепенно: появлению животного царства предшествовало царство растительное. В животном царстве сначала появились низшие и более простые организмы (водяные животные и пресмыкающиеся), а затем уже более развитые и сложные (птицы и четвероногие), и наконец создается человек как венец творения.
Телесный человеческий организм образовал Бог из ранее созданного элемента природы – земного праха. Но одушевление человека (создание духовности и разумности) было особым Божественным творческим актом. Наличие глубоко верующих людей, преклоняющихся пред Библией, среди гениальных мировых ученых-естествоиспытателей свидетельствует о том, что библейское учение о творении, появившееся еще до рождения науки, выдержало проверку временем.
Академик, профессор Р.Э.Бэр (русский ученый зоолог и антрополог), известный всему миру, говорит: «Нам ничего не завещано от древних времен более возвышенного, чем библейское учение о творении». Аналогичную оценку этого учения дал и известный американский естествоиспытатель Даусон. Оценки Ньютона, Ломоносова, Пастера, Рентгена, Менделеева, Павлова, Планка, Джинса и других величайших гениев мира известны всем.
«Дни» творения следует понимать не буквально (ибо «пред очами (Бога) тысяча лет, как день вчерашний» – Пс. 89, 5), а как периоды.
Проблема «наука и Библия», остро стоявшая в XVIII и XIX веках, в XX веке отошла на задний план вследствие глубокого кризиса науки. В настоящее время среди крупнейших мировых ученых большинство склонно защищать Библию от нападок недостаточно вдумчивых ученых-материалистов (см. прекрасную книгу инженера Б.Глаголева «Материализм в свете современной науки», издательство «Посев», 1946).
|
||||||
09 / 08 / 2006
Первый стих Библии – «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1.1) – созвучен первым строкам Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово... и Слово было Бог... Все чрез Него начало быть...» (Ин. 1.1; 1.3). В христианской традиции Божественное слово отождествляется с Богом Сыном – второй ипостасью Троицы. Значит, весь мир сотворён в Сыне, в Слове Бога.
Мир именно сотворён Богом, а не «сработан» Им и не «рождён». В тексте Библии здесь стоит слово «бара» – один из семи глаголов действия древнееврейского языка. «Бара» означает именно новое действие, творчество, а не переделку чего-то уже существовавшего. Бог не столько плотник, выстругивающий из имеющегося материала изделие, сколько поэт, который творит, сочиняет мироздание. В греческом тексте Символа веры слову «творец» как раз и соответствует слово «поэтес». Мир раскрывается как поэма, как гимн, как книга. Мир и Бог не больше похожи друг на друга, чем страница, на которой написан текст, похожа на человека, этот текст написавшего.
В Бытии важно, что именно Господь Бог создал небо и землю. Не ангелы, не духи, не какие-либо духовные силы – посредники между человеком и Богом - создали мир, но Сам Бог. Для Библии очень характерно, что в рассказе о сотворении мира полностью отсутствуют привычные для языческого мифотворчества сюжеты: здесь нет мотива божественных браков и рождений типа теогония, нет борьбы.
Небо и земля первого стиха Библии – это не облачное или звёздное небо и не почва под ногами человека. Здесь эти слова символизируют всё мироздание. В древнееврейском языке для обозначения всего сущего употреблялось словосочетание «небо и земля», т. е. всё, что есть.
В древнем тексте в словах «...и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1.2) употреблён глагол, который обычно относится к птице, высиживающей своих птенцов: «...как орел... носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих, так Господь один водил его...» (Втор. 32.11-12). Это характерно для Библии: мир появляется не в результате войны или мести, а как итог любви. Не смерть (как, например, смерть первочеловека Пуруши в индуизме) стоит у истоков нашего мира, а тепло Божиего Духа. Говоря о воде, автор Книги Бытия пытается передать бесформенность первоматерии: земля «безвидна и пуста», бездна, покрытая тьмой, наконец - вода. У воды нет своей формы, она занимает любую предложенную. Так и мир в первое мгновение своего бытия ещё не имел ни своих собственных законов, ни своих форм.
«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Быт. 1.3-5). То, что свет в библейском описании возникает раньше звёзд и солнца, удивляло физиков XIX в. Сегодня, однако, известно, что светила возникают во Вселенной гораздо позже самой Вселенной и позже появления света. В христианской литературе иногда в этом рассказе о свете первого дня усматривали повествование о создании ангелов. Некоторые комментаторы говорят о духовном свете, составляющем основу человеческой души и духовно-идеальную основу мироздания. Однако это не есть свет Самого Бога, потому что он создан.
Свет, как и мир, сотворён Богом. Значит, до его сотворения света не было, и считается, что тёмная часть суточного цикла предшествует светлой. Поэтому в богослужебном календаре отсчёт суток идёт от вечера к утру. Для иудеев, например, субботний покой наступает вечером в пятницу. У православных празднование воскресенья начинается с воскресной всенощной, совершаемой в субботу вечером.
Каждый новый решительный прорыв в становлении мироздания, согласно повествованию Моисея, приходится на вечер, на ночное время. Ночь - время творческого вдохновения и время зачатий. Днём лишь набирает силу то, что прорвалось в бытие творческой ночью. Библия говорит скорее не о шести «днях» творения, а о шести «ночах». В древнееврейском языке слово «йом» означает не только сутки, но и некоторый ограниченный промежуток времени. Речь не может идти об астрономических сутках, потому что создание Солнца и Луны относится Библией к четвёртому «дню». Христианская традиция, ссылаясь на слова Псалтыри: «Ибо пред очами Твоим тысяча лет, как день вчерашний» (Пс. 89.5), склонна рассматривать шесть дней творения как шесть основных эпох возникновения мироздания. Вопрос о длительности эти в «дней» для христиан не имеет вероучительного характера. Если чудо растянуть во времени, то оно не станет менее чудесным.
В начале Книги Бытия вечер и утро, тьма и свет не воспринимаются как враждебные друг другу силы - они составляют единое целое. «Тьма» первых стихов Библии не имеет нравственно отрицательной окраски. Нет такого зла, которое изначально присутствовало бы во Вселенной; нет такого зла, которое было бы совечно Богу или даже современно миру. Зло появляется в мире только со времени «восстания ангелов», о котором речь впереди.
Рассказ о «седьмом дне» в отличие от всех предыдущих не завершён традиционной концовкой: «И был вечер, и было утро...». Этот «день» ещё не закончился. В христианском богословии это «день» человеческой истории, он охватывает время от создания человека до конца света. «Шесть дней» творения – это шесть предшествующих эпох становления мира, в котором ещё не было человека. «Седьмой день» – время человеческой истории и человеческого творчества. «Восьмой день» станет днём Пришествия, днём всеобщего Воскресения и Суда, днём невечернего Царствия Божия (т. е. такого, за которым не последует вечер).
В «шестой день» прекратилось Божественное творчество из небытия. Но не прекратилось Божественное участие в делах мира. Отныне Бог для мира уже не столько Творец, сколько Промыслитель, Спаситель. Нигде в Библии не говорится, что Бог покинул Своё творение. Напротив, Христос говорит: «...Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5.17).
В ветхом Завете утверждается, что Бог видит мир, что и с высоты Божиего престола мир различим и любим. Создатель поистине любуется Своим творением. Небеса не слепы.
Сотворение мира в Коране описывается несколько не так, как в Библии. Ислам не отвергает идею еженедельного праздничного дня, который как известно, обосновывается в Библии сообщением, что Господь Бог отдыхал в этот седьмой день от трудов по миросотворению, но праздничным днём считается пятница.
«Господь твой – Аллах, сотворивший небеса и землю в шесть дней». «Аль А’раф» (7:54) По мнению современных исследователей Корана, слово «айам», один из переводов которого – «дни», следует толковать как обозначение длительного периода времени, эпохи, а не как «день» (двадцать четыре часа).
«Откровение от Того, кто сотворил землю и небеса». «Таха» (20:4) Cоздание небес до земли и земли до небес, здесь речь идёт о Творении вообще: «И Аллах взошёл к небу, которое было как дым» «Фусилат» (41:11) «Разве неверные не видят, что небеса и земля были соединёнными, а потом Мы их разделили?» «Аль-Анбия» (21:30) Cоздание единой газообразной массы (дурхан), элементы которой, хотя и соединённые вначале (ратг), затем становятся отдельными элементами (фатг).
«Он сотворил день, ночь, солнце и луну. Они движутся по своему круговому пути». «Аль-Анбия» (21:33) Библия говорит о Солнце и Луне как двух светилах – для управления днём и управления ночью, а Коран различает их употреблением разных эпитетов: свет (нур) о Луне и факел (сирадж) о Солнце.
Разница между учением Библии и естественнонаучным взглядом на возникновение мира и жизни на Земле состоит вовсе не в противопоставлении мгновенного возникновения и длительного развития. Согласно Книге Бытия Бог последовательно сотворил свет, твердь небесную, сушу и растительность, светила, рыб и птиц, животных и человека. Ему потребовалось на это шесть дней, и мы не знаем, как измерить длительность этих дней в известных нам масштабах, ведь и само время было сотворено за эти же дни. Порядок творения вполне соответствует представлениям современной космологии (Ю.А.Шрейдер).
Здравомыслящий ученый, не ищущий в Библии буквального описания деталей естественноисторического процесса, не обнаружит в священной книге иудеев и христиан никаких серьезных разночтений с данными современного естествознания. Правда, Библия учит, что мир не существовал вечно и не возник сам по себе, он был сотворен. Но ведь вечность мира - это философская аксиома, которая отнюдь не вытекает из научных фактов, ибо наука в состоянии изучать только имеющуюся в наличии действительность, но не в состоянии исследовать, как эта действительность возникла (иногда это, с определенными оговорками, возможно).
И языческие мифы, и материалистическое мировоззрение исходят из предположения, что в природе есть материал для развития и соответствующие потенции, позволяющие ей организоваться в хорошо устроенный космос. Такая логическая возможность заранее не может быть исключена: почему бы природе не создать самое себя, в том числе собственные законы самоорганизации? Библия отвергает эту возможность, утверждая, что Бог сотворил бытие из небытия. Строго говоря. Бог есть источник всяческого бытия, но не само бытие. Он сотворил не только "все видимое", то есть материальные объекты, но и "все невидимое", то есть законы движения и развития материи.
По тем же соображениям трудно представить себе естественное возникновение живого из неживого. Равно как и появление сознания, нелегко объяснить постепенным усложнением интеллектуальных способностей приматов к моменту генезиса человека, поскольку оно направлено на осознание себя и своего места в мире. По Библии, сознание даровано человеку Богом в момент, когда он "вдунул в лице его дыхание жизни".
ОТРИЦАЕТ ЛИ АКТ ТВОРЕНИЯ ЭВОЛЮЦИЮ?
Казалось бы, творение или эволюция - это жесткая бескомпромиссная альтернатива. Но так ли это? Если Бог сотворил Адама, то остальные люди - его потомки - рождались естественным путем. Библейский рассказ о творении Адама символически выражает то, что человеческая плоть состоит из материала, который уже был сотворен. В нем вовсе не описывается технология возникновения человека.
Бог мог сотворить "архетип человека" как венец творения и подготовить его реализацию среди уже возникших человекообразных приматов. Эту точку зрения высказывали многие христианские мыслители (П. Тейяр де Шарден, Г.Честертон). Конечно, сотворение всех живых существ не означает, что точно так же творилась каждая последующая особь, или каждый вид, или каждый биологический таксон.
В Библии на сей счет сказано буквально следующее: "И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной... И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода... И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их". Сотворение жизни Богом вполне совмещается с тем, что рыб, птиц и зверей произвели вода и земля. Тем самым акт творения ничуть не противоречит эволюционному процессу, с помощью которого вода и земля произвели все живое.
При этом ниоткуда не следует, что механизм эволюции должен быть только таким, каким представлял его себе Дарвин и последующие дарвинисты. Скорее наоборот, идея творения сближает нас с моделью целенаправленной эволюции (типа номогенеза по Л.С.Бергу или концепции закономерности многообразия форм живого по А.А.Любищеву).
Вполне правомерно было бы признать, что сотворена была лишь "стрела" эволюционного процесса, или исходный набор архетипов живого, закодированный в генофонде. В последнем случае генотип правомерно рассматривать как фрагмент Божественного слова, воплотившегося в данный биологический вид. Но при этом реализацию Божественного слова еще вполне допустимо трактовать как эволюционный процесс происхождения видов, в котором это слово переписывается и трансформируется (правда, этот процесс будет уже происходить не по модели Дарвина). Нужно ясно сформулировать, что из наблюдаемых объектов и явлений наука признает как сотворенное или, по крайней мере, необъяснимое известными науке механизмами и моделями, а что рассматривает как предмет или результат эволюционного процесса.
ВОЗМОЖНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ ДАРВИНИЗМУ
Дарвинизм оказался привлекательным для материалистически ориентированной научной общественности XIX века тем, что эта концепция эволюции якобы устраняет сверхъестественные представления о происхождении живого. За эту иллюзию теории Дарвина прощали очень многие ее дефекты и по той же причине проделали огромную работу для того, чтобы совместить дарвинизм с реальными достижениями генетики. Справедливости ради следует сказать, что сам Дарвин достаточно четко очертил требования к собственной концепции, ограничив их происхождением видов. Дарвинизм не пытается объяснить не только происхождение жизни, но даже происхождения достаточно крупных биологических таксонов. Тем более в рамках дарвинизма отсутствуют представления, помогающие хотя бы гипотетически представить, как возникло сознание.
Привлекательность дарвинизма заключается в том, что он использует чисто механистические объяснения эволюционного процесса, разрешая апелляцию к понятию случайности. Важно то, что сущности, лежащие в основе объясняемых феноменов, вполне отвечают представлениям обыденного здравого смысла. В основе модели эволюции Дарвина лежат случайные изменения отдельных материальных элементов живого организма при переходе от поколения к поколению. Те изменения, которые имеют приспособительный характер (облегчают выживание), сохраняются и передаются потомству. Особи, не имеющие соответствующих приспособлений, погибают, не оставив потомства. Поэтому в результате естественного отбора возникает популяция из приспособленных особей, которая может стать основой нового вида.
Теорию дарвинизма компрометирует отсутствие прогнозов, невозможность предсказать новые факты. Впрочем, этот упрек разделяют с ним все остальные эволюционные теории, которые успешно объясняют многие из существующих фактов, но практически не ставят вопроса о новых. Следовательно, здесь неприменим лучший критерий теоретической силы той или иной концепции. Вспомним, что закон гомологических рядов Н.И.Вавилова позволил предугадать новые находки растений - родственников культурных сортов. По-видимому, о возможности подобных предсказаний думал А.А.Любищев. Некоторые палеоботанические прогнозы удавались С.В.Мейену.
Идея естественного отбора возникла из аналогии с искусственным отбором, с помощью которого человек выводит нужные ему породы животных или сорта растений. Однако у селекционера все особи, лишенные полезных признаков, не участвуют дальше в формировании популяции. Отсутствие нужного признака равносильно в данном случае летальному исходу, ибо с точки зрения популяции соответствующая особь просто гибнет. Аналогия с естественным отбором была бы возможна, если бы особи, не имеющие достаточно развитого приспособления, автоматически погибали или оказывались бесплодными.
Но все это значило бы, что природа действует столь же целенаправленно, как и селекционер, то есть сама себе ставит разумные цели. Без такого предположения уподобление естественного отбора искусственному неполно и не дает оснований считать, что естественный отбор способен обеспечить формирование видов. Впрочем, и в искусственном отборе, как будто, не удавалось получать новые виды, но лишь породы и сорта.
Процесс видообразования на основе случайных мутаций должен был бы занять несуразно много времени. Кроме того, он не объясняет явной системности в многообразии возникающих форм типа закона гомологичных рядов Н.И.Вавилова. Поэтому Л.С.Берг предложил очень интересную концепцию номогенеза - закономерной или направленной эволюции живого. В этой концепции предполагается, что филогенез имеет определенное направление и смена форм задается неким вектором. Идеи номогенеза глубоко разработал и развил А.А.Любищев, высказавший гипотезу о математических закономерностях, которые определяют многообразие живых форм. Концепция номогенеза предполагает гораздо более сложный акт творения, когда возник замысел всего многообразия живых организмов, в котором заранее приуготовлено место для появления человека. Повеление земле произвести душу живую как бы содержало в себе этот замысел. В указанном смысле номогенетические концепции эволюции теснее связаны с идеей творения, чем дарвинизм, ибо оставляют гораздо больше на долю акта творения.
Наконец, еще одна концепция - П. Тейяра де Шардена - рассматривает эволюцию биосферы в целом, в свете создания на ее основе ноосферы и целенаправленного движения этой целостности к финальной точке Омега. Характерные черты этого эволюционного процесса: первоначальная концентрация активной зоны, постепенное распространение формообразования на всю планету и цефализация (систематическое повышение относительной доли головного мозга и усложнение его организации). Тейяр рассматривает Христогенез как ключевой момент эволюционного процесса, входящий в первоначальный замысел Творца.
Эволюционная концепция Тейяра может быть усовершенствована, в том числе и самым радикальным образом. В предопределенности оптимистического финала как бы и не остается места свободе воли, исчезает трагизм проявления в мире зла. Наконец, сам механизм эволюции описывается здесь не столько на биологическом, сколько на натурфилософском уровне. Возможно, это связано с тем, что как палеонтолог Тейяр де Шарден занимался происхождением человека, а это не лучшая область для выявления конкретных эволюционных факторов. Здесь акценты ставятся не на том, как и почему произошел человек, но на уточнении момента, когда он произошел и от кого.
ЛОЖНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА ЭВОЛЮЦИОНИЗМУ
Критика недостатков дарвинизма привела некоторых исследователей к отрицанию самого феномена эволюции. Это направление мысли, опирающейся на естественнонаучные данные, получило название креационизма. В США возник даже исследовательский институт креационизма, ставящий целью показать ошибочность самого понятия биологической эволюции. Креационизм как научная концепция (а не просто как религиозная точка зрения, принимающая истинность откровения о сотворении мира) обоснован гораздо слабее, чем эволюционные концепции. Собственно научная аргументация креационизма сводится к коллекционированию ошибок и прямых фальсификаций в палеонтологических реконструкциях (типа "пильтдаунского черепа") и попыткам интерпретировать биологические данные как свидетельство против исторического развития живых форм. Но такая аргументация нисколько не лучше, чем использование в антирелигиозной пропаганде данных о фальсификации чудес или недостойном поведении конкретных священнослужителей.
Претензии дарвинизма явно неправомерны, но сторонники креационистской концепции происхождения живого косвенно подтверждают эти претензии, когда рассматривают дарвинизм как единственную альтернативу своим взглядам. Тем самым они признают притязания дарвинистов на исключительные полномочия выступать от имени эволюционизма, игнорируя гораздо более глубокие эволюционные концепции Ж.-Б.Ламарка, П.Тейяра, К.Э.Бэра, Л.С.Берга, А.А.Любищева, С.В.Мейена и других.
БИБЛЕЙСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
Примирить библейскую картину творения с эволюционными взглядами современной науки не столь сложно, если провести между ними четкое разделение. Библия символически выражает связь природного мира с Творцом, а наука непосредственно описывает природу, отвлекаясь от существования этой связи. Но не теряет ли от этого сама наука?
Мысль о том, что природный мир не существовал изначально, но был создан Творцом рядом последовательных актов творения, стимулирует глубокие научные идеи. В космологии она привела к открытию "антропного принципа", согласно которому законы природы и вся Вселенная устроены так, как будто они были специально созданы для появления человека. Небольшие изменения в законах микромира сделали бы невозможным появление атомов. Существующие законы электрического взаимодействия позволили возникнуть сложным молекулярным структурам. Закон всемирного тяготения гарантирует возникновение и устойчивость Солнечной системы, обеспечивающей нужные климатические условия Земле.
Конечно, признание учеными "антропного принципа" не означает их уверенности в том, что мир был сотворен, а лишь в том, что изучаемая наукой Вселенная устроена так, как если бы она создавалась специально для того, чтобы в ней мог существовать человек. Этот факт допускает различные мировоззренческие интерпретации.
Здесь и открывается интересная возможность перейти к принципиально новым отношениям между религией и естествознанием. Вместо соперничества возникает сотрудничество, которое можно пояснить такой аналогией. Палеонтология дала огромный эмпирический материал, который можно интерпретировать как следы эволюционного процесса жизни. Подобно этому естествознание накопило гигантский запас сведений об устройстве физического мира и жизни на Земле, который можно интерпретировать как следы Божественного акта творения. Антропный принцип в космологии - это лишь первая ласточка в возможном ряду таких представлений.
Все дело в том, что наука позволяет обнаружить в глубине открытых непосредственному наблюдению феноменов фундаментальные сущности. Эти сущности составляют реальность, совсем не похожую на то, что непосредственно видит наблюдатель. Классическое естествознание еще пыталось объяснить мир "видимых" явлений через наглядные представления: взаимодействие атомов, мыслимых как обычные частицы миниатюрных размеров, или движение материальных субстанций (теплород или эфир), похожих по своим свойствам на жидкость или газ. Современная наука отказалась от принципа подобия "глубинной" и наблюдаемой реальности. Современная физика ищет объяснение в математических структурах, лишенных наглядной интерпретации (бесконечномерные пространства, структуры симметрий и т.п.). Биолог объясняет появление органических форм через свойства генетического кода, записанного в молекулярном строении ДНК и несущего информацию об этих формах. Глубинная ("невидимая") реальность как бы несет в себе "замысел Творца", проявляющийся в феноменах, доступных наблюдению.
Ученый ставит себе целью не просто объяснить одни явления через другие, но понять этот "замысел". Для этого требуется воображение, способность конструировать объекты, свойства которых совсем не похожи на свойства вещей, открытых в непосредственном опыте. Опять-таки, не важно, верит ли данный конкретный исследователь в существование Творца. Объективная логика развития науки заставляет ученого действовать так, как будто он разгадывает замысел Творца, чтобы понять феномен природы.
Ученый волен здесь сместить акцент: пытаясь понять некий феномен, он реконструирует обусловившую его фундаментальную реальность как запечатленный след акта творения. Так, например, концепция эволюции по Л.С.Бергу позволяет ставить вопрос о расшифровке эволюционной программы преобразования генотипа, как некоторой исходной информации, возникающей в акте творения жизни.
С данной точки зрения интересно не столько объяснить сам процесс эволюции, сколько понять факторы, определяющие многообразие живых форм. Поэтому самостоятельный интерес приобретают систематика, морфология, генетика и эмбриология, позволяющие обнаружить фундаментальные механизмы, которые лежат в основе эволюционного развития жизни на Земле.
Время и вечность. Акт творения отличается от эволюционного процесса не только своей однократностью, но и тем, что сотворение мира происходит в вечности, а эволюция длится во времени. Вечность - это вовсе не бесконечно длящееся время, но отсутствие времени, преодоление его. В вечности нет понятий "раньше" и "позже", "короче" и "дольше". Само время было сотворено вместе с миром. Поэтому бессмысленно ставить вопрос о том, сколько в действительности длился каждый из шести дней творения. Однако если в этот "день" был инициирован определенный этап эволюционного процесса, то длительность этапа правомерно пытаться оценить. Строго говоря, нельзя говорить о том, что первый день имел место раньше второго или пятого, ибо и тот и другой состоялись не во времени, но в вечности. Нумерация этих дней характеризует, скорее, их логическую, а не временную последовательность. Можно было бы говорить о шести уровнях или "пластах" вечности, в лоне которой зародилось время.
Про событие, происходящее в вечности, нельзя сказать "оно было" или "оно будет". Это событие есть всегда - пребывает вечно. Последовательность дней творения - это только попытка символического соотношения шести уровней акта творения, как начальной точки отсчета исторического времени (Ю.А.Шрейдер)
Если дни творения интерпретировать не как события на временной оси, но как пласты вечности, то мы придем к представлению о том, что эта временная ось располагается как бы внутри этих пластов. Вечность не только предшествует историческому времени, но и замыкает временную ось (Ю.А.Шрейдер)
Такая интерпретация имеет определенную опору в Апокалипсисе, повествующем о конце земной истории. Если творение мира завершается созданием человека, то история имеет своим непосредственным финалом суд над человеком, а этапы конца света, по откровению святого Иоанна Богослова, допускают сопоставление, по крайней мере, с тремя из этапов творения мира, но следуют в обратном порядке.
Все это еще раз подчеркивает, что представления о сотворении мира и его эволюционном развитии в принципе не конкурируют, но дополняют друг друга. Первое из них рассматривает мир в перспективе вечности, допускающей лишь символическое описание, а второе - в перспективе исторического времени, требующей научного объяснения. Проблема состоит в правильном соотнесении обеих перспектив для понимания природных феноменов.
Фонтан (от лат. «fons» - источник).
«И изгнал Господь Адама и Еву из сада Эдемского, и меч пламенный воздвиг, чтобы охранять путь к Древу Жизни». Книга бытия, глава 3, стих 24.
Из книги ацтеков о сотворении мира: «Адам - Первый Отец - самый первый человек, который принес себя в жертву ради мира. Древо Жизни растет из его живота, его тело - корни дерева, которые разрослись и образовали землю. Его душа, став ветвями, поднялась вверх, образуя небо. Его голова - высоко в небесах - это Шибальба - потусторонний мир, место, где возрождаются души умерших. Если раскопать могилу человека из племени майя, то его там нет. Он посадил семечко в землю, и из него выросло дерево. Когда воробей съел плод дерева, то часть человека улетела вместе с птицами. Это и есть бессмертие и вечная жизнь. Смерть - это дорога к благоговению».
1500 год - конкистадор в поисках Древа Жизни. Чтобы обрести свою Еву.
2000 год - врач в поисках Древа Жизни. Чтобы спасти свою жену Изабель.
2500 год - человек Будущего в поисках Древа Жизни. Чтобы забыть. Чтобы обрести покой. Чтобы закончить Поиск. Чтобы найти Фонтан.
Три разных эпохи, три разных временных отрезка. Одна и та же душа, одна цель. Действие в картине происходит одновременно в трех моментах времени, и с начала тяжеловато уловить логику построения сюжета и мысль о том, что к чему. Но постепенно все встает на свои места, выстраивается логика повествования, детали. Невероятно здорово показаны в фильме не только серьезнейшие вещи, касающиеся поиска источника вечной жизни сквозь материю и время, и понятия того, что, вообще, нужно человеку в этом мире, но и душевные, глубокие и очень эмоциональные человеческие отношения. Тепло, забота, любовь, страсть и трепетное отношение друг к другу. В какой-то момент действительно понимаешь, насколько это страшно - потерять любимого и близкого человека, но насколько хрупок сосуд человеческого тела, настолько велик и безграничен его дух.
Человек бессмертен, когда бессмертен его дух. Смерть - это продолжение жизни, смерть - это творение. Человек и есть Древо Жизни. Это и поняла Изабель перед своей смертью. Она не боялась, потому что нечего было бояться. Она уже бессмертна: «Я с тобой - смотри! Я всегда буду с тобой». Но Томас этого не понимает: «Смерть - это просто болезнь! И есть лекарство». Поэтому он пройдет этот путь до конца: через время, через страдания, через боль, через мучения, через память - но рано или поздно он найдет Фонтан и изменит все - прошлое, настоящее, будущее… Он не может ее отпустить - это выше его понимания, но, в конце концов, он же подарит ей бессмертие.
После просмотра фильм оставляет удивительное чувство, которое нельзя выразить и описать словами. Это что-то… непостижимое и божественное! Это состояние души. Настроение, загадка, поиск, надрыв, умиротворение, гармония и фонтан… Фонтан чувств, эмоций, впечатлений и желаний.
Несмотря на кажущуюся «мутность» повествования, общая идея и посыл фильма абсолютно четкие и ясные - их нужно просто разглядеть. Большое внимание уделено деталям и манере съемки. Это очень красивый фильм, и отдельные сцены перехватывают дыхание - боишься вспугнуть эту нежность, ласку, вздох, это прикосновение к любимому человеку. Очень здорово сняты сцены, в котором колышутся волоски на теле, а затем на дереве или сцена перехода тела в Древо Жизни.
Техническое решение картины тоже заслуживает похвалы. Хорошая операторская работа, интересный монтаж и визуальные эффекты, замечательная музыка. Правда, сцены схваток и битв сняты довольно посредственно и еще мне не понравилась общая визуализация и цветовое решение картины - коричневато-желтые, золотистые оттенки и цвета при обилии темных сцен и не очень хорошем контрасте, на мой взгляд, не очень хорошо смотрятся, но может быть, режиссер именно так и хотел показать этот Поиск и Ответ, Шибальбу и подчеркнуть медитативную стилистику своей картины.
Коричнево-желтый цвет объединяет два противоречия: свет и легкость желтого и темноту и тяжесть коричневого. Желтый цвет доминирует, как цвет самораскрытия и установления контактов, но вместо поверхности и изменчивости чистого желтого - коричнево-желтый выражает чувственную приятность. Выбор этого цвета говорит о потребности в счастливом, полном наслаждения, нежно - ласковом пребывании. А золотой цвет - это цвет освобождения, он выражает чувство лучезарного счастья.
Одна и та же музыкальная тема на протяжении всего фильма - один и тот же трогательный, драматичный, печальный и немного «тягучий» мотив, один в один напоминающий стиль и манеру повествования «Реквиема по мечте» и просто великолепная мелодия во время заключительных титров, прекрасно передающая стиль, настроение и атмосферу фильма. Отменная режиссура и хороший сценарий (только по собственному сценарию можно было снять такой фильм), великолепные и глубокие актерские работы Джекмана и Уайз. Хорошая эпизодическая роль Эллен Берстин. Удивительное, глубокое и очень душевное кино. Я не могу его оценить.
