Кто такие янычары? Вооружённые силы Османской империи. Янычары – чернь ставшая элитой османской империи Почему подготовке янычар уделялось такое огромное значение

Мансуры
Флот
Авиация

Яныча́ры (тур. yeniçeri (еничери) - новый воин) - регулярная пехота Османской империи в -1826 годах . Янычары вместе с сипахами (тяжёлой конницей) и акынджи (лёгкой иррегулярной конницей) составляли основу войска в Османской империи . Были частью полков капыкулу (личной гвардии султана, состоявшей из профессиональных воинов, официально считавшихся султанскими рабами). Янычарские полки выполняли в османском государстве также полицейские , охранные, пожарные и, при необходимости, карательные функции.

История

По мере экспансии Османской империи возникла необходимость в реорганизации её войска, создании дисциплинированных регулярных пехотных частей как главной ударной его силы. Янычарская пехота была создана султаном Мурадом I в 1365 году . Комплектовалось новое войско из юношей-христиан 8-16 лет от роду. Таким образом, основную часть янычар составляли этнические албанцы , армяне , боснийцы , болгары , греки , грузины , сербы , впоследствии воспитуемые в строгих исламских традициях. Детей, набранных в Румелии , отдавали на воспитание в турецкие семьи Анатолии и наоборот.

В янычары изначально набирали исключительно христианских детей по разнарядке; иудеи были освобождены от девширме . Позднее перешедшие в ислам бошняки и албанцы -мусульмане тоже добились от султана права посылать детей в янычары: военная служба в рядах капыкулу позволяла многим добиться высокого положения в обществе. От девширме также освобождались жители Стамбула , владеющие турецким языком , физически и умственно неполноценные, а также женатые. Вероятно, последним обстоятельством отчасти объясняются ранние браки того времени.

Янычары официально считались рабами султана и постоянно жили в монастырях -казармах . Жениться и обзаводиться собственным хозяйством им до 1566 года было запрещено. Имущество умершего или погибшего янычара становилось имуществом полка. Помимо военного искусства, янычары изучали каллиграфию, право, теологию, литературу и языки. Раненые или старые янычары получали пенсию. Многие из них делали успешную гражданскую карьеру. В 1683 году в янычары начинают брать и детей мусульман .

Функции

• завоевательные походы;
• гарнизонная служба;
• охрана султана ;
• городская полиция.

Структура

Основной боевой единицей корпуса янычар был полк (оджак «ocak») численностью около 1000 солдат. В период расцвета число полков (орта «orta») доходило до 196. Полки различались по происхождению и выполняемым функциям. Верховным главнокомандующим считался султан, но тактическое руководство осуществлял ага . Его помощниками были высшие офицеры корпуса - секбанбаши и кул кяхьясы . Янычары были тесно связаны с дервишским орденом бекташей , адепты которого играли роль своего рода полковых священников . Орден также оказал значительное влияние на формирование иерархии янычарского корпуса. В целом отмечают некоторое сходство между янычарами и европейскими духовно-рыцарскими орденами.

Учебными подразделениями корпуса, а также янычарским гарнизоном Стамбула командовал Истанбул агасы . Главным священнослужителем был оджак имамы . Главным казначеем был бейтюльмалджи . За подготовку янычар отвечал талимханеджибаши . Старшими офицерами, отвечавшими за набор мальчиков в корпус на определённой территории империи и их подготовку, были Румели агасы (он отвечал за проведение девширме в Европе), Анадолу агасы (Азия), Гелиболу агасы (Галлиполи). Позже появилась должность кулоглу башчавушу , отвечавшего за обучение и подготовку принятых в корпус янычарских сыновей.

Оджак состоял из 3 частей:

• Джемаат (обычные воины) - 101 орта (в первую орта солдатом был записан султан)
• Бёлюк (личная гвардия султана) - 61 орта
• Секбан - 34 орта

В рамках полка-орта существовали следующие чины: сакабаши («начальник водного снабжения»), баш каракуллукчу (букв. - «старший помощник повара»; младший офицер), ашчи уста («старший повар»), имам , байрактар (знаменосец), векильхарч (квартирмейстер), одабаши («начальник казармы») и, наконец, чорбаджи (букв. - «суповар»; соотв. полковнику). Простые солдаты также имели свои собственные чины в зависимости от проявленных качеств и срока службы. Самый высокий чин отурака освобождал от участия в кампаниях и давал право заниматься торговлей .

Тактика

Во время сражения ведущая роль в наступлении отводилась коннице. В её задачу входил прорыв вражеской линии. При этих обстоятельствах янычары, выстрелив из ружей, строились клином и шли в атаку, используя мечи и иное оружие. На первых порах существования корпуса противник, особенно если он не располагал многочисленной дисциплинированной пехотой, как правило, не выдерживал подобной атаки. Янычары не стреляли залпами, отдавая предпочтение прицельной стрельбе. Среди янычар были особые ударные подразделения, называвшиеся серденгетчи (букв. - «рискующие головой») численностью ок. 100 добровольцев. Во время осады Вены осаждённые отмечали, что эти отряды были разбиты на более мелкие подразделения численностью по 5 янычар. В состав такого отряда входили меченосец, воин с гранатами , лучник и 2 воина с ружьями . Во время боя янычары часто использовали табор (заграждение из больших повозок). Во время осады Вены великолепно проявили себя янычарские инженеры.

Униформа и вооружение

Отличительной особенностью янычар были усы и бритая борода , что было нехарактерно для традиционного мусульманского населения. От остальных военнослужащих их отличал белый войлочный колпак (бёрк , или юскюф ) с висящим сзади куском материи, напоминающим по форме рукав султанского халата или парадную шапку запорожского казака . Одежда янычар была скроена из шерсти . Униформа старших офицеров была оторочена мехом . Статус владельца подчёркивали ремни и кушаки .

Изначально янычары были искусными лучниками , а затем вооружились огнестрельным оружием. Сначала некоторые янычары носили полный доспех , однако со временем отказались от него. Доспех продолжали носить лишь воины из серденгетчи . На первых порах самым распространённым оружием янычар были луки и короткие копья. Позже, с переходом на огнестрельное оружие, лук не утратил популярности и остался престижным церемониальным оружием . Популярностью среди янычар пользовались и арбалеты. Янычары также были вооружены мечами (которые в начале существования корпуса были редкостью), саблями , кинжалами , ятаганами . Популярностью пользовались различные булавы , боевые топоры и разные виды древкового оружия (глефы , бердыши , алебарды , гвизармы), а также пистолеты (с XVII в.). Роль своеобразного полкового знамени выполнял большой суповой котел (казан-и шериф ).

Христианские янычары

См. также

• «Записки янычара » Константина из Островицы

Напишите отзыв о статье "Янычары"

Примечания

Литература

• Введенский Г. Э. «Янычары». - Санкт-Петербург, Издательство «Атлант», 2003. - 176 с.
• Водовозов В. В. ,. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Николле Д. «Янычары» - М., «АСТ», 2004 г. ISBN 5-17-025193-9
• Чухлиб Т. «Казаки и янычары». - Киев, «Изд. дом Киево-Могилянская академия», 2010. - 446 с.

Ссылки

• - в Либерее «Нового Геродота»

Отрывок, характеризующий Янычары

Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г"ишка, т"убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport"a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.

Расширение внешнеполитической экспансии молодого Османского государства в начале 14 в. породило потребность в создании регулярной и дисциплинированной пехоты как для осады христианских крепостей, так и для широкомасштабной агрессии в Европе. Однако турки с их традициями кочевой жизни и неорганизованного конного сражения предпочитали воевать в составе легкой кавалерии (akinci). После безуспешных попыток создать унифицированные пехотные соединения из сыновей османских всадников и из мусульманских наемников султан Орхан (1326–1359) организовал в 1330 отряд пехотинцев из пленных христиан, добровольно или вынужденно принявших ислам (1000 чел.). Стремясь сделать его ударной силой в войнах против «неверных», султан сразу постарался придать ему религиозный характер, связав с дервишеским орденом Бекташие; возможно, он ориентировался на модель христианского военно-монашеского ордена. Согласно легенде, глава ордена Хачи Бекташ на церемонии инаугурации отряда оторвал от своего белого одеяния рукав, возложил его на голову одного из воинов (причем так, что часть его свешивалась на затылке), назвал того «янычаром» («новым воином») и дал свое благословение. С этого времени янычарский корпус формально считался частью Бекташие, а Хачи Бекташ – его святым покровителем; члены ордена служили войсковыми священниками; головным убором янычар стала шапка с прикрепленным сзади куском ткани.

В середине 14 в. потребность в увеличении нового войска натолкнулась на два препятствия – недостаток пленных воинов-христиан и их ненадежность. Это побудило султана Мурада I (1359–1389) в 1362 изменить способ комплектования: отныне корпус рекрутировался из захваченных во время походов на Балканы детей христианской веры, проходивших специальную военную подготовку. К началу 16 в. такая практика превратилась в обязательную повинность, наложенную на христианское население балканских провинций, прежде всего Албании, Греции и Венгрии: каждый пятый/седьмой год (в поздний период еще чаще) особые чиновники отбирали на специальных «смотринах» в каждой христианской общине 1/5 всех мальчиков в возрасте от семи до четырнадцати лет (так называемая «доля султана») для службы в янычарском корпусе.

Эта система, вскоре ставшая почвой для крупных злоупотреблений, вызывала явное и скрытое сопротивление со стороны покоренных христианских народов: от восстаний и бегства за пределы Османской империи до разнообразных уловок, когда родители использовали лазейки в законодательстве, в частности запрет брать женатых и принявших ислам (женили мальчиков еще во младенческом возрасте, обращали их в мусульманскую веру). Турецкие власти жестоко подавляли попытки возмущения и сокращали число легальных способов уклонения. В то же время часть бедных родителей с готовностью отдавали своих детей в янычары, желая дать им тем самым возможность вырваться из нищеты и избавить семью от лишних ртов.

Подготовка янычар.

Всех отобранных мальчиков отправляли в Стамбул (Константинополь), подвергали обрезанию и обращали в ислам. Затем в присутствии султана происходили «смотрины». Самых способных и физически крепких зачисляли в школу пажей, которая была кузницей кадров для дворцовых служб, государственной администрации и конного войска. Большую же часть детей выделяли для янычарского корпуса. На первом этапе их посылали для воспитания в семьи турецких крестьян и ремесленников (в основном, в Малую Азию), которые вносили за них небольшую плату; там они осваивали турецкий язык и мусульманские обычаи, приучались к разным видам тяжелого физического труда и привыкали переносить лишения. Через несколько лет их возвращали в Стамбул и зачисляли в состав ачеми оглан («неопытные юноши») – подготовительный отряд янычарского корпуса. Эта стадия обучения продолжалась семь лет и состояла из военной подготовки и тяжелых физических работ для государственных нужд; ачеми оглан жили в казармах подразделениями по двадцать-тридцать человек, подчинялись суровой дисциплине и получали небольшое денежное содержание. Они не покидали пределов Стамбула и не участвовали в военных действиях. В них воспитывались исламский фанатизм, абсолютная преданность султану, слепое повиновение командирам; всякие проявления свободы и индивидуальность строго наказывались. Выход своей энергии они давали во время религиозных праздников, когда совершали насилия против стамбульских христиан и иудеев; на эти эксцессы их командиры смотрели сквозь пальцы. По достижении двадцати пяти лет наиболее физически крепкие ачеми оглан, доказавшие свое умение в совершенстве обращаться с оружием, становились янычарами; остальных – чикме («отвергнутые») – направляли на вспомогательные общественные службы.

Структура и жизнь янычарского войска.

Янычарский корпус носил название очак («очаг»). Он делился на тактические соединения – орты (также «очаг»); в эпоху Сулеймана II (1520–1566) их насчитывалось 165, затем это количество возросло до 196. Число членов орты не было постоянным. В мирное время оно варьировалось от 100 в столице до 200–300 воинов в провинции; в период войны оно увеличивалось до 500. Каждая орта делилась на небольшие отряды по 10–25 человек. Орты были объединены в три большие группы: болук, боевые единицы, дислоцировавшиеся в Стамбуле и пограничных крепостях (62 орты); себган, дрессировщики собак и охотники (33); чемаат, вспомогательные соединения (101).

Принципы жизни янычар были установлены законом (Кануном) Мурада I: им предписывалось беспрекословно подчиняться своим начальникам, избегать всего, что не подобает воину (роскошь, сладострастие, ремесло и т.д.), не вступать в брак, жить в казарме, соблюдать религиозные нормы; они были подсудны только своим командирам и обладали привилегией подвергаться особо почетному виду смертной казни (удушение); продвижение по службе осуществлялось строго по принципу старшинства; оставлявшие корпус ветераны обеспечивались государственной пенсией. Каждая орта представляла собой своеобразную большую семью, сплоченную группу мужчин, объединенных общим делом и общим образом жизни.

Начальник всего корпуса, ага, своим рангом превосходил командующих других родов войск (конницы, флота) и гражданских сановников и являлся членом дивана (государственного совета). Он обладал абсолютной властью над янычарами. Ага, как и остальные офицеры, происходил из простых янычар и поднимался по карьерной лестнице благодаря принципу старшинства, а не по милости султана и поэтому был относительно независим от верховной власти. Селим I (1512–1520) ликвидировал эту независимость и начал назначать агу по своему выбору, что вызвало сильную оппозицию со стороны янычар: они стали воспринимать агу как чужака, и во время их мятежей тот часто оказывался первой жертвой. В конце 16 в. властям пришлось восстановить старый порядок избрания аги.

Янычарский корпус славился эффективной организацией системы питания. Она преследовала цель постоянно поддерживать воинов в хорошей физической и психической форме; ее главные принципы – достаточность и умеренность. Посты соблюдались даже в период войны. Строго следили за равенством солдатских пайков. Военной инсигнией корпуса являлся священный котел. Каждая орта имела большой бронзовый котел (казан) для варки мяса; свой небольшой котел был и у каждого отряда. Во время похода казан несли перед ортой, в лагере его ставили перед палатками; потерять котел, особенно на поле боя, считалось самым большим позором для янычар – в этом случае всех офицеров изгоняли из орты, а простым солдатам запрещали участвовать в официальных церемониях. В мирное время каждую пятницу орты, дислоцированные в столице, шли с казанами к султанскому дворцу, где получали продовольственный пилаф (рис и баранину). Если орта отказывалась принимать пилаф, опрокидывала котел и собиралась вокруг него на Ипподроме, это означало отказ от повиновения властям и начало мятежа. Казан также считался святым местом и убежищем: спрятавшись под ним, виновный мог спасти свою жизнь.

Контроль за питанием являлся главной функцией офицеров среднего и низшего звена. Это отражалось в большинстве названий офицерских должностей в орте. Во главе ее стоял корбачи баши («распределитель похлебки»); важную роль играл ашчи баши («главный повар»), исполнявший одновременно обязанности квартирмейстера орты и палача. Младшие офицеры носили звания «главный водонос», «поводырь верблюдов» и т.д.

Государство частично обеспечивало янычар питанием, одеждой и денежным содержанием. Кроме пятничного калафа, им регулярно выдавались хлеб и баранина; остальное на средства самих солдат приобретал главный повар орты. Власти предоставляли материю для обмундирования 12 тыс. воинов, а во время войны выдавали оружием тем, у кого его еще не было. Денежное жалование выплачивалось только по прошествии трех лет пребывания в войске; оно варьировалось в зависимости от срока службы и ранга. Его получали раз в квартал по предъявлению особых билетов, причем 12% суммы янычары оставляли в войсковой казне. Эта казна, пополнявшаяся также за счет платы за учеников и имущества умерших янычар, представляла собой резервный фонд, расходовавшийся на улучшение условий жизни солдат, питание и одежду, помощь больным и новобранцам, выкуп пленных. Задержки выплаты жалования и попытки властей прибегать к практике порчи монеты часто вызывали янычарские восстания.

Униформа янычар состояла из длинного платья (доларма), головного убора с пристегнутой впереди деревянной ложкой, шаровар и наколенников. В походе и в бою полы долармы собирались по бокам в складки и закреплялись ремнем.

В мирное время не проводились общих военных занятий; каждый янычар упражнялся со своим оружием самостоятельно. На марше не поддерживалось никакого особого порядка; однако в момент боя каждый солдат оперативно занимал свое место в строю. В казармах же царила суровая дисциплина; в них поддерживалась абсолютная чистота, туда не допускались женщины. Дисциплина обеспечивалась системой наказаний: от телесных и карцера до увольнения, ссылки в пограничную крепость, пожизненного тюремного заключения и смертной казни. Самыми тяжелыми проступками считались дезертирство и трусость на поле боя. Постепенно утвердилось представление, что янычара нельзя казнить; поэтому виновного сначала изгоняли из корпуса и лишь затем лишали жизни.

Эволюция янычарского корпуса.

С самого начала янычары были ударной силой османских завоеваний. Именно им империя обязана своими крупнейшими военными успехами в 14–16 вв. Численность и удельный вес янычар в турецкой армии постоянно возрастали. При Сулеймане II их насчитывалось уже 40 тыс. Они приобрели ряд привилегий (освобождение от светской и церковной юрисдикции и от уплаты налогов, подсудность только своим командирам, право убежища в казармах и т.д.); усилилась их связь с верховной властью – начиная с Сулеймана II, султан традиционно включался в янычарские списки и получали ветеранское жалование. Корпус мог выступить в поход только под командованием самого султана. С середины 15 в. янычары начали превращаться в серьезную политическую силу. Первое их восстание произошло в 1449 и было вызвано требованиями повышения жалования. В 1451 вступивший на престол Мухаммед II (1451–1481), стремясь обеспечить лояльность янычар, выдал им денежный подарок, что превратилось в обычай одаривать их при каждом новом воцарении: размеры этого дара постоянно возрастали; в надежде на его получение янычары с готовностью поддерживали любую смену власти. Традиция эта была упразднена только в 1774 Абдул Хамидом I. Также существовал обычай одаривать каждого янычара по случаю первого похода нового султана. Значительные суммы выплачивались им и перед сражениями.

Во второй половине 16 в. в связи с упадком конного ополчения корпус превратился в самое крупное соединение турецкой армии; его численность к концу столетия достигла 90 тыс. В начале 17 в. янычары стали также ведущей политической силой Османской империи, главным источником мятежей и заговоров; фактически присвоив себе право низлагать и возводить на престол султанов. Попытка Османа II (1618–1622) в 1622 реформировать корпус стоила ему жизни. В 1623 янычары свергли Мустафу I (1617–1618, 1622–1623), в 1648 Ибрагима (1640–1648), в 1703 Мустафу II (1695–1703), в 1730 Ахмеда III (1703–1730), в 1807 Селима III (1789–1807); еще чаще их жертвами оказывались высшие сановники государства.

Параллельно с ростом политического влияния янычарского корпус происходила его военная деградация. Из хорошо обученного, дисциплинированного и сплоченного соединения оно превратилась в привилегированную касту преторианцев, не обладавших боевым духом и боевыми качествами прежних дней. Причиной этого стал отход, начиная с 16 в., от исходных принципов его комплектования и функционирования. Еще в ранний период многие турки были недовольны тем, что элитные войска и государственная администрация рекрутируются из среды покоренного христианского населения: некоторые родители-турки договаривались с христианами, чтобы те во время рекрутского набора выдавали их детей за своих. При Сулеймане II турок стали уже открыто принимать в ачеми оглан и даже прямо в войско. Значительная часть таких новобранцев не была подготовлена к тяготам службы; многие умирали в период обучения. Зачисленные в ряды янычар по протекции или за взятку, как правило, не проявляли особого мужества на поле боя. Старые янычары отказывались служить вместе с ними; между этими двумя группами нередко возникали кровавые столкновения. К концу 17 в. турки составляли уже большую часть янычарского войска. Их количество особенно возросло после отмены в 1638 детского налога на христиан и прежней системы комплектования.

Увеличение турецкого компонента обусловило отказ от одного из важнейших принципов жизни янычар – безбрачия. В ранний период разрешение жениться давалось агой только в исключительных случаях, прежде всего старым и заслуженным ветеранам. Но в 1566 Селим II (1566–1574) при вступлении на престол был вынужден предоставить это право всем янычарам. В результате практика совместной жизни в казармах сошла на нет: сначала женатым янычарам позволили жить в своих домах, а затем и неженатые отказались оставаться в казармах и подчиняться строгой дисциплине. Вскоре возникла проблема обеспечения янычарских семей; поскольку солдатского жалования для этого было недостаточно, заботу об их детях взяло на себя государство. Сыновьям янычар предоставлялось право на получение хлебного рациона с момента рождения, а позже их стали зачислять в состав орт еще во младенчестве с соответствующими льготами. В итоге корпус превратился в наследственный институт.

Он постепенно терял свой чисто военный характер.В 17 в. в связи с ростом численности янычар расширились их функции: помимо участия в военных действиях и боевой подготовки, их все чаще привлекали для исполнения разных невоенных обязанностей (полицейская служба, уборка улиц, борьба с пожарами и т.д.). В 17 и, особенно, в 18 вв. янычары стали активно вовлекаться в ремесленную деятельность и торговлю. Султаны поддерживали эту тенденцию, надеясь отвлечь их от политики. Янычары монополизировали ряд отраслей ремесла. В Стамбуле они полностью контролировали производство и продажу фруктов, овощей и кофе, в их руках оказалась значительная часть внешней торговли. Налоговые и судебные привилегии янычар являлись привлекательным моментом для представителей самых разных социальных слоев. Распространилась практика формального членства в янычарском войске: любой за взятку янычарским офицерам мог записаться в орту и получить налоговые льготы. С другой стороны, в его состав проникали многие криминальные элементы. В войске процветало взяточничество и казнокрадство. Во время военных походов янычары нередко отказывались сражаться, предпочитая заниматься грабежами и вымогательствами.

Ликвидация янычарского войска.

Разложение корпуса стало причиной серии военных поражений Османской империи, начиная с конца 17 в. Попытки султанов (Махмуда I, Селима III) реформировать его или создать параллельные военные соединения нового, европейского типа, наталкивались на резкое противодействие янычар, которых поддерживало мусульманское духовенство, дервиши из ордена Бекташие, улемы (законоучители), а также низы турецкого общества. Только Махмуд II (1808–1839), которому удалось спровоцировать раскол между янычарами и религиозными кругами, смог провести военную реформу. 28 мая 1826 он издал указ о создании регулярных армейских соединений из части янычарского корпуса. В ответ 15 июня янычары подняли восстание, которое было жестоко подавлено. Корпус был упразднен, казармы разрушены, священные котлы уничтожены, само имя янычар предано вечному проклятию.

Иван Кривушин

Практически все великие державы имели свои военные сословия, особые войска. В Османской империи это были янычары, в России - казаки. В основу организации корпуса янычар (от «ени чери» - «новое войско») легли две основные идеи: государство брало на себя всё содержание янычар, чтобы они могли все время посвящать боевой подготовке, не снижая боевых качеств в обычное время; создать профессионального воина, объединенного в военно-религиозное братство, вроде рыцарских орденов Запада. Кроме того, султанская власть нуждалась в военной опоре, преданной только верховной власти и никому более.

Создание корпуса янычар стало возможным благодаря успешным захватническим войнам, которые вели османы, что привело к накоплению у султанов больших богатств. Появление янычар связано с именем Мурада I (1359-1389), который первым принял титул султана и совершил ряд крупных завоеваний в Малой Азии и на Балканском полуострове, оформив создание Османской империи. При Мураде начали формировать «новое войско», которое впоследствии стало ударной силой турецкой армии и своего рода личной гвардией османских султанов. Янычары подчинялись лично султану, получали жалованье из казны и с самого начала стали привилегированной частью турецкой армии. Подчинение лично султану символизировал «бёрк» (он же «юскюф») - своеобразный головной убор «новых воинов», выполненный в виде рукава султанского халата, - мол, янычары находятся под рукой султана. Командир янычарского корпуса входил в число высших сановников империи.

Снабженческая идея видна во всей организации янычар. Низшей ячейкой в организации было отделение - 10 человек, объединенных общим котлом и общей вьючной лошадью. 8-12 отделений формировали оду (роту), имевшую большой ротный котел. В XIV столетии насчитывалось 66 од янычар (5 тыс. человек), а затем число «од» возросло до 200. Командир оды (роты) именовался чорбаджи-баши, т. е. раздатчиком супа; другие офицеры имели звание «главный повар» (ашдши-баши) и «водонос» (сака-баши). Название роты - ода - обозначала общую казарму - спальню; ещё подразделение называли «орта», т. е. стадо. По пятницам ротный котел посылался на кухню султана, где для воинов Аллаха приготовлялся пилав (плов, блюдо, в основе которого рис и мясо). Вместо кокарды, янычары втыкали спереди в свою белую войлочную шапку деревянную ложку. В позднейший период, когда корпус янычар уже разложился, митинги происходили вокруг войсковой святыни - ротного котла, и отказ янычар вкусить привезенный из дворца пилав считался опаснейшей мятежной приметой - демонстрацией.

Забота о воспитании духа была вверена суфийскому ордену дервишей «бекташи». Его основал Хаджи Бекташ в XIII веке. Все янычары были приписаны к ордену. В 94-ю орта символически зачисляли шейхов (баба) братства. Поэтому в турецких документах янычар часто называли «товарищество Бекташа», а янычарских же командиров «ага бекташи». Этот орден допускал определённые вольности, вроде употребления вина и содержал элементы немусульманских практик. Учение Бекташи упрощало основные постулаты и требования ислама. К примеру, делало необязательной пятиразовую ежедневную молитву. Что было вполне разумно - для армии в походе, да еще во время военных действий, когда от скорости маневра и движения зависел успех, такие задержки могли стать фатальными.

Казарма становилась своего рода монастырем. Орден дервишей был единственным просветителем и учителем янычар. Монахи-дервиши в янычарских частях играли роль войсковых капелланов, а также несли обязанность по увеселению воинов пением и шутовством. Янычары не имели родных, для них султан был единственным отцом и его приказ был священен. Они были обязаны заниматься только военным ремеслом (в период разложения ситуация в корне изменилась), в жизни довольствоваться военной добычей, а после смерти надеяться на рай, вход в который открывала «священная война».

Сначала корпус формировался из пленных христианских подростков и юношей 12-16 лет. Кроме того, агенты султана покупали на рынках молодых рабов. Позже за счет «налога кровью» (система девширме, то есть «набора детей подданных»). Им облагали христианское население Османской империи. Его суть была в том, что из христианской общины в рабы султана брался каждый пятый неполовозрелый мальчик. Интересен тот факт, что османы просто заимствовали опыт Византийской империи. Греческие власти, испытывая большую потребность в солдатах, периодически проводили принудительную мобилизацию в районах, населенных славянами и албанцами, забирая каждого пятого юношу.

Первоначально это был очень тяжелый и позорный налог для христиан империи. Ведь эти мальчики, как знали их родители, в будущем становились страшными врагами христианского мира. Хорошо обученные и фанатичные воины, которые были по происхождению христианами и славянами (в основном). При этом стоит отметить, что «рабы султана» не имели ничего общего с обычными рабами. Это не были невольники в цепях, которые выполняли тяжелые и грязные работы. Янычары могли достичь самых высоких постов в империи в администрации, в военных или полицейских формированиях. В более позднее время, к концу XVII века, корпус янычар уже формировался уже преимущественно по наследственному, сословному принципу. А богатые турецкие семьи платили большие деньги, чтобы их детей приняли в корпус, так как там можно было получить хорошее образование и сделать карьеру.

Несколько лет дети, насильно оторванные от родительского дома, проводили в турецких семьях, что заставить забыть дом, семью, родину, семью, изучить основы ислама. Затем юноша поступал в институт «неопытных мальчиков» и здесь развивался физически и воспитывался духовно. Там они служили 7-8 лет. Своего рода это была смесь кадетского корпуса, военной «учебки», стройбата и духовного училища. Преданность исламу и султану являлось целью этого воспитания. Будущие воины султана изучали богословие, каллиграфию, право, литературу, языки, разные науки и, конечно же, военное дело. В свободное от учебы время учеников использовали на строительных работах - главным образом на возведении и ремонте многочисленных крепостей и укреплений. Янычар не имел права жениться (брак был запрещён до 1566 г.), был обязан жить в казарме, молча исполнять все распоряжения старшего, а в случае наложения на него дисциплинарного взыскания, должен был, в знак покорности, поцеловать руку наложившего взыскание.

Система девширме возникла уже после формирования самого янычарского корпуса. Её развитие затормозилось во время смуты, наступившей после вторжения Тамерлана. В 1402 г. в битве при Анкаре янычарские и другие подразделения султана были практически полностью уничтожены. Мурад II в 1438 г. возродил систему девширме. Мехмед II Завоеватель увеличил число янычар и повысил им жалованье. Янычары стали ядром османской армии. В более поздние времена многие семьи сами стали отдавать детей, чтобы они получили хорошее образование и сделали карьеру.

Главным янычар долгое время был лук, во владении которым они достигали большого совершенства. Янычары были пешими лучниками, отличными стрелками. Кроме лука, они имели на вооружении сабли и ятаганы, другое холодное оружие. Позднее янычары были вооружены огнестрельным оружием. В результате янычары сначала были легкой пехотой, почти не имея тяжелого вооружения и доспехов. С серьёзным противником они предпочитали вести оборонительный бой на укрепленной позиции, защищенной рвом и легкими препятствиями, поставленными в круг обозными телегами («табор»). При этом в начальный период развития они отличались высокой дисциплиной, организованностью и боевым духом. На сильной позиции янычары были готовы противостоять самому серьёзному врагу. Халкондил, греческий историк начала XV в., будучи непосредственным свидетелем действий янычар, приписывал успехи турок их строгой дисциплине, прекрасному снабжению, заботе о поддержании путей сообщения. Он отмечал хорошую организацию лагерей и вспомогательных служб, а также большое количество вьючных животных.

Янычары имели много общего с другими военными сословиями, в частности, с казаками. Общей была их суть - активная защита своей цивилизации, родины. При этом эти сословия имели определенную мистическую направленность. У янычар это была связь с суфийским орденом дервишей. И у казаков, и у янычар основной его «семьей» были боевые побратимы. Как казаки в куренях и станицах, так и янычары жили все вместе в больших монастырях-казармах. Ели янычары из одного котла. Последний у них почитался, как святыня и символ их военной части. У казаков казаны стояли на самом почетном месте и были всегда надраены до блеска. Они тоже играли роль символа воинского единства. Первоначально у казаков и янычар схожим было отношение к женщинам. Воины, как и в монашеских орденах Запада, не имели права жениться. Казаки, как известно, женщин на Сечь не пускали.

В военном отношении казаки и янычары были легкой, мобильной частью армии. Они старались брать маневром, внезапностью. В обороне те и другие успешно использовали кольцевое оборонительное построение из обозных телег - «табор», рыли рвы, строили частоколы, препятствия из кольев. Казаки и янычары предпочитали луки, сабли, ножи.

Существенной особенностью янычар было отношение к власти. Для янычар султан был неоспоримым лидером, отцом. Казачество же в период создания империи Романовых часто исходило из своих корпоративных интересов и время от времени воевало против центральной власти. При этом их выступления были очень серьёзными. Казаки выступали против центра и во времена Смуты, и во время Петра I. Последнее крупное выступление произошло во времена Екатерины Великой. Казаки долгое время сохраняли свою внутреннюю автономию. Только в поздний период они стали безусловными слугами «царя-батюшки», в том числе и в деле подавления выступления других сословий.

У янычар эволюция пошла в другом направлении. Если первоначально они были самыми преданными слугами султана, то в поздний период сообразили, что «своя рубашка ближе к телу» и после уже не правители указывали янычарам, что делать, а наоборот. Они стали походить на римских гвардейцев-преторианцев и разделили их судьбу. Так, Константин Великий совершенно уничтожил преторианскую гвардию, и разрушил преторианский лагерь как «постоянное гнездо мятежей и разврата». Янычарская верхушка превратилась в касту «избранных», которая стала смещать султанов по своей воле. Янычары превратились в мощную военно-политическую силу, грозу престола и вечных и непременных участников дворцовых переворотов. Кроме того, янычары утратили своё военное значение. Они стали заниматься торговлей и ремеслом, забыв о военном деле. Ранее могучий корпус янычар утратил реальную боеспособность, став слабоуправляемым, но до зубов вооруженным сборищем, которое угрожало верховной власти и отстаивало только свои корпоративные интересы.

Поэтому в 1826 г. корпус был уничтожен. Султан Махмуд II начал военную реформу, преобразуя армию по европейскому образцу. В ответ столичные янычары подняли мятеж. Восстание подавили, казармы были разрушены артиллерией. Зачинщики бунта были казнены, их имущество конфисковано султаном, а молодые янычары изгнаны или арестованы, часть поступила в новую армию. Суфийский орден, идейное ядро организации янычаров, также был распущен, а многие его последователи казнены или изгнаны. Уцелевшие янычары занялись ремеслом и торговлей.

Интересно, что янычары и казаки даже внешне походили друг на друга. Видимо, это было общее наследие военных сословий ведущих народов Евразии (индоевропейцев-арийцев и тюрков). Кроме того, не стоит забывать, что янычары первоначально преимущественно тоже были славянами, пусть и балканскими. Янычары, в отличие от этнических турок, брили бороду и отращивали длинные усы, как у запорожцев. Янычары и казаки носили шаровары, похожие на янычарский «бёрк» и традиционную запорожскую шапку со шлыком. У янычар, как у казаков, те же символы власти - бунчуки и булавы.

в Избранное в Избранном из Избранного 9

О янычарах пишут часто. Иногда их представляют как суперэлитных воинов, не знавших неудач; иногда, особенно при описании более позднего времени, вообще лишают их всех воинских качеств. Кроме того, даже в научно-исторической литературе, янычарами часто называют всех пеших воинов турецкого султана, в результате чего мы читаем о янычарах, участвующих в походах татарских ханов или воюющих на суше и на море.

Данная статья представляет собой попытку разобраться в том, какую роль играли янычары в армии Высокой Порты, и что вообще означало это слово в разные периоды истории.

Поскольку это именно попытка, я буду рад услышать любую критику.

Как известно, Османский бейлик (княжество) возник в конце XIII в. Вначале он занимал небольшую территорию, захваченную у византийцев и контролировавшийся племенем кайлы (или кайи), в свое время бежавшим от монголов в тюркскую Анатолию (М. Азию). Соответственно, вождь племени именовался беем.

После полулегендарного Эртогрула, о котором толком ничего не известно, племя возглавил его сын Осман (1281-1324 гг.), который и заложил основы Османского государства.

Основу его армии составляло племенное ополчение (таифе ). Также Осман начал создавать и даровать своим воинам тимары (участки земли с крестьянами, иногда рынки и т.д.) в обмен на службу. Фактически перед нами типичные феоды или поместья, раздаваемые за службу. Обычно они передавались по наследству.

Если поместье приносило 2000 акче в год, тимариот должен был служить лично, а если больше, то на каждые дополнительные 2000 акче дохода владелец должен был приводить с собой джебелю (латника).

Следует отметить, что среди тимариотов нередко встречаются фамилии, характерные для греков, принявших ислам (Михаилогуллары, Эвреносогуллары) и т.д. Историки предполагают, что это были акриты (византийские воины-пограничники, наподобие казаков), принявшие ислам. С другой стороны, в это же время в Анатолии появляется большое количество беженцев с Ближнего Востока, среди которых было немало хорошо образованных людей, занимавших важные места в османском судебном аппарате и аппарате управления. Таким образом, в формировании османского государства и армии играли свою роль как византийские, так и ближневосточные традиции.

Кроме ополчения, османские беи использовали отряды добровольцев (гази ), т.е. борцов за веру, которые естественно, не брезговали и добычей. Первой крупной целью Османа стала Бруса, но отсутствие пехоты в его армии привело к тому, что осада (точнее регулярные грабежи) продлились почти десять лет.

Когда город наконец сдался, османы провозгласили его своей столицей и создали первые пехотные подразделения – отряды яя . Они формировались по следующему принципу: несколько семей крестьян получали освобождение от налогов, а взамен должны были выставлять в поход одного воина. Позднее по тому же принципу стали набирать и всадников-мюселемов .

Первую половину XIV в. османские беи оставались фактически мелкими князьками, грабившими византийские владения в Малой Азии. Кроме того, византийцы часто использовали их как наемников, особенно в междоусобных войнах.

Соседние тюркские бейлики, такие как Гермиян, Айдын, Сарухан, были намного больше и сильнее.

Ослабление Византии привело к тому, что в середине XIV в. османы захватили Галлиополи, крепость на европейском берегу Босфора. В результате их отряды стали проникать на Балканы и грабить их. Следует отметить, что в то время Балканы стали театром почти непрерывной войны за лидерство в регионе. Византийцы ослабли в междоусобицах и были разбиты болгарами. Позднее уже болгарское царство начало страдать от междоусобных войн, и лидерство перешло к сербам, которые в конце концов тоже передрались между собой. Кроме того, на Балканах существовали еще независимые государства крестоносцев (например, Афинское герцогство), эпирский деспотат, владения Венеции и т.д.

В этих условиях османы начали захватывать Балканы по частям.

Это делали полунезависимые отряды, которые назывались акынджи (налетчики, или удальцы), состоявшие как из вассалов османских беев, так и из гази.

Очень важно было то, что все эти отряды, возвращаясь, должны были проходить по небольшой территории, контролируемой османами, и переправляться с добычей на их судах.

Даже в тех случаях, когда беи акынджи захватывали собственные владения на Балканах, они по прежнему нуждались в подкреплениях, а иногда и помощи из центра.

Поэтому они были вынуждены подчиняться султану (этот титул принял третий правитель из рода Османов, Мурад I Худавендигяр (1362-1389 гг.)), принимая его роль как организатора (т.е. нападая на те земли, которые он указывал) и отдавать ему 1/5 добычи, в том числе и каждого пятого пленника-раба.

Благодаря полученным доходам и людям, продолжая ближневосточные традиции формирования армии из числа рабов (гулямы в Арабском халифате, мамлюки в Египте), турки начали создавать отряды из пленников, которые они называли капы кулу (рабы дворца). Считалось, что воины-рабы, не имеющие родственных связей с местной элитой и вообще населением бейлика, будут преданными слугами султана.

Инициатором и первым организатором этого подразделения был кади (судья) Бруссы Кары Халкы-паша, позднее ставший визирем Мурада Худавендигяра.

Позднее эти части стали формировать по системе девширмие, т.е. путем набора христианских мальчиков 7-12 лет, которых затем отправляли на несколько лет в мусульманские семьи, после чего вновь собирали и начинали учить. Затем эти ученики, кстати говоря, служившие во время обучения слугами во дворце султана, становились воинами капы кулу.

Пешую часть этой гвардии и стали называть йони чери (новое войско), т.е. янычары.

Таким образом, в то время как соседние тюркские бейлики слабели от внутренних междоусобиц, османы сохраняли контроль над своими владениями благодаря возможности контролировать получение выгоды от набегов и наличию довольно мощного корпуса капы кулу.

Во второй половине XIV в. османская армия формировалась на следующих принципах.

Большую часть армии составляли тимариоты, аналог русского поместного ополчения или рыцарского ополчения в средние века. Интересно отметить, что вначале тимариотами могли быть и христиане, хотя их наследники обычно уже принимали ислам.

Однако в отличие от феодальной Европы, у Османов роль командиров играли не более крупные феодалы, передававшие свои должности по наследству, а чиновники, назначенные султаном. Наряду с наличием гвардии капы кулу, это гарантировало высокий уровень дисциплины в османской армии.

Вместе с тимариотскими ополчениями, подчиняясь соответствующим наместникам султанов, служили яя и мюсселемы. Также во время походов в войска вступали добровольцы, служившие со своим оружием и лошадьми и выступавшие в качестве легкой кавалерии, по прежнему именовавшейся акынджи. Они выступали в авангарде армии, что давало им возможность первыми грабить селения и города, через которые они проходили.

Кроме того, продолжая традиции ополчения, от каждой деревни в поход направлялся и снаряжался один пехотинец. Таких воинов называли азапы (холостяки).

Они получали жалование во время похода, а после него распускались по домам.

Разумеется, в походах участвовали и части капы кулу, включая янычар (пехоту), джабеджи (оружейники) и сипахи (конная гвардия).

Численность янычар XIV в. не превышала 3000 человек, причем известно, что они были самой многочисленной группой капы кулу, так что общая численность гвардии султана вряд ли превышала 5000 воинов.

В сражениях, естественно, участвовало меньшее количество воинов поскольку отдельные отряды янычар занимали ключевые крепости османской империи, гарантируя преданность местных феодалов, а также охраняли дворец и казну султана.

С другой стороны, и турецкая армия того времени редко превышала размеры в десять-двадцать тысяч человек, так что 2-3 тысячи воинов оставались грозной силой.

Вообще, в этот период янычары обычно участвовали в походах только вместе с самим султаном. Впрочем, в то время это означало практически ежегодные походы.

Благодаря им турки быстро завоевали большую часть владений Византийской империи (кроме самого Константинополя и Мореи), подчинили себе Болгарию и Македонию.

Решающим стало сражение на Косовом поле в 1389 г., когда были разгромлены сербы, до этой битвы считавшиеся самой мощной армией Балкан. Во время (или сразу после боя) был убит султан Мурад. Его сын Баязид, первым узнавший об этом, действовал быстро — вызвал от имени отца в ставку своего брата Якуба и убил его.

В правление Баязида, получившего прозвище Йолдырм (Молниеносный), турки продолжали завоевание Балкан, одновременно начав присоединять к своим владениям тюркские княжества в Анатолии. Здесь они больше старались действовать с помощью дипломатии, привлекая местную элиту перспективой участия и завоевания Балкан, а также моральным авторитетом борцов за веру.

Также они начали весьма успешно бороться с местными кочевниками, не желавшими подчиняться центральной власти, как и племя кайи в свое время.

От них турки требовали не налогов, но воинов для походов.

Непокорных переселяли на Балканы, расширяя опору мусульман на полуострове.

Отряды кочевых племен получили название юрюки , и обычно служили легкой конницей, как и акынджи.

При описании битв того времени порядок и тактика османской армии выглядят следующим образом: первая линия, состоящая из акынджи и юрюков, представляет собой отряды легкой кавалерии. Их задачей было разведать расположение войск противника, тревожить его легкими атаками, и в идеале спровоцировать его атаку в нужном направлении и в нужное время.

Вторая линия, основная, обычно состояла из пехоты, стоящей в центре, и тимариотов на флангах. Позиции пехоты часто усиливались различными сооружениями — кольями, волчьими ямами, телегами, иногда рвами и валами. Задача пехоты состояла в том, чтобы принять на себя удар противника и остановить его. А затем с флангов наносила удар тяжелая (по меркам Востока) конница тимариотов.

Янычары занимали место или в центре, или позади центра, обычно окружая султана. Основным их оружием был лук, т.е. перед нами пешие лучники. Как известно, подготовка лучников требует большого количества времени (в идеале с подросткового возраста) и усилий.

Насколько эффективны соответствующим образом подготовленные лучники, хорошо известно по победам англичан в Столетней войне.

Таким образом, янычары выполняли роль стрелков, а также, вероятно, поддерживали дисциплину среди других подразделений пехоты, стоявших в первых рядах (яя и азапы), т.е. прикрывавших капы кулу. Также они играли роль последнего резерва султана, который бросали в бой, чтобы или добить противника, или попытаться переломить ход битвы.

Таким образом, в отличие от отрядов других балканских правителей, обычно представлявших собой типичные феодальные ополчения, в основном конные, турки опирались на сочетание конницы и пехоты, к которым позднее прибавилась и артиллерия.

Во время осад янычары активно участвовали в них. Как и в полевых битвах, их обычно использовали не в общей массе войск, а в ключевые моменты, в том числе чтобы захватить наиболее важные позиции, например проломы в стене.

Завоевание Анатолии не обходилось и без столкновений. При этом янычары демонстрировали весьма высокий уровень профессионализма. Так, в 1425 г. с пятитысячным отрядом азапов и тимариотов одного из восставших княжеств справился отряд всего в пятьсот янычар.

Разумеется, это не означало, что янычары не терпели поражений или что турецкая армия в целом была непобедимой. Она не раз терпела поражения и от сербов, и от венгров. Наиболее тяжелым оказался разгром султана Баязида среднеазиатским правителем Тимуром в 1401 г. Окружавшая султана янычарская гвардия дралась до конца, но не смогла ни переломить ход битвы, ни спасти своего повелителя, который в итоге попал в плен, где и покончил с собой.

После ухода Тимура наследники Баязида начали междоусобные войны, а анатолийские бейлики восстановили свою независимость. Соседние государства, в первую очередь византийцы, старались максимально ослабить турок, стравливая их между собой. Но балканские владения империи, несмотря на то, что там существовала влиятельная аристократия (наследники акынджи), не собирались разделяться на отдельные владения, поскольку местные турки чувствовали себя чужаками, не способными выжить в одиночку. Опираясь на эти владения, султан Мурад II сумел восстановить империю, в том числе возродил корпус янычар.

К его правлению относится первое вмешательство янычар в политику. Когда Мурад отрекся от престола, они, видя молодость его наследника, подняли мятеж, разграбили дворцы сановников и потребовали от молодого султана вернуть на трон своего отца.

Позднее, после смерти Мурада, его сын Мехмед, известный как Фатих (Победитель) (1451-1481 гг.), снова взошел на престол и вскоре захватил Константинополь, переименовав его в Стамбул, а позднее завоевал все оставшиеся владения на Балканах и в Анатолии. Кроме завоеваний, он известен и как успешный законодатель. Среди его законов был и закон о том, что султан обязан убить своих братьев, если они представляют угрозу для престола.

Очевидец указывает, что в это время численность капы кулу составляла порядка 6000 человек, из которых около четырех тысяч были янычарами.

С пятидесятых годов в составе капы кулу появились топчу, т.е. артиллеристы.

В правление Баязида II Уали (Святого) (1481-1512 гг.) крупных войн практически не велось. Но в организации янычар появились серьезные изменения.

Во первых, поскольку после смерти Мехмеда Баязид захватил власть силой, разгромив войска своего брата Джема, то он усилил преданность янычар, раздав им щедрые подарки по поводу воцарения, и с тех пор каждый новый султан щедро одаривал свою гвардию во время вступления на престол.

Во вторых, часть янычар была вооружена огнестрельным оружием.

В третьих, янычары получили право записывать своих детей в янычарский корпус.

Тогда же часть янычар (вначале, видимо, пожилые или инвалиды, имевшие статус пенсионеров) стали заниматься ремеслом, чтобы прокормиться. Так, цех мясников в Стамбуле состоял только из янычар. В отличие от обычных ремесленников, янычары не платили налогов.

Любимцем янычар того времени был сын Баязида, получивший имя Явуз (Лютый или Грозный). Отец считал, что наследником должен стать другой его сын, Ахмед, но Селим поднял мятеж, сверг с престола отца, который вскоре умер в тюрьме, и казнил всех братьев.

Селим II Явуз (1512-1520 гг.) начал священную войну с шиитами, во главе которых стоял персидский шах Исмаил, чья конница считалась неудержимой в атаке. Вырезав для начала несколько десятков тысяч шиитов в Анатолии, суннит Селим в 1514 г. разгромил при Чалдыране персидские войска. Большую роль здесь сыграли пехота тюрок. Опираясь на вагенбург (укрепления из обозных повозок) и активно используя артиллерию и мушкеты, турки сумели остановить атаки персидской конницы, а затем разгромить ее. В 1516 г. по той же схеме была разгромлена армия египетских мамлюков, считавшихся лучшими воинами мусульманского Востока. Теперь это звание перешло к янычарам.

После смерти Селима власть получил его сын Сулейман, известный у европейцев как Великолепный, а у турок как Кануни (Законодатель) (1520-1566 г.).

В XVI в. численность янычарского корпуса колебалась в диапазоне 8-12 тыс. воинов.

Янычары по-прежнему играли большую роль как гвардия султанов, тем более что в сражениях Нового времени вооруженная огнестрельным оружием пехота приобретала все большее значение. К тому же на основном направлении пути османской экспансии — вторжения в Европу, европейцы сделали ставку не на полевые сражения, а на многочисленные крепости, при осадах которых артиллерия и пехота играла главную роль.

Следует отметить, что части яя и мюсселемы, состоявшие из крестьян, призывавшихся в армию во время походов, в это время теряют свое значение, превращаясь или в простых крестьян, или во вспомогательные подразделения, следившие за мостами, дорогами и прочими местными задачами.

С другой стороны, многие провинциальные наместники начинают создавать свои отряды не из всадников, как раньше, а из пехотинцев. Этому способствовало и то, что в отличие от лука, огнестрельное оружие не требует длительной подготовки.

Как известно, в Османской империи, как и в Московском царстве, высшие чины получали не денежное содержание, а поместья в награду за службу. Доходы с поместья должны были не только обеспечить самого пашу и его семью, но и компенсировать его расходы на содержание личных помощников (чиновников, стражников и т.д.).

Эти воины обычно набирались среди мусульман, чаще всего самих тюрок, или принявших ислам жителей других стран (арабов, боснийцев и т.д.). В случае долгой службы они могли рассчитывать на получение особого статуса, т.е. их хозяйства освобождались от налогов.

Наиболее боеспособными из них считались отряды албанцев (арнаутов , как их называли турки). Считалось, что только арнаутские части способны сравнятся с янычарами по уровню боеспособности.

Именно эти подразделения, известные под разными названиями — азапы, левенды, дели, кугугли и т.д., иностранцы часто считали янычарами.

В XVI в. Османская империя достигла максимального могущества.

Однако, захватив Венгрию на западе и Ирак на востоке, империя уже не смогла дальше раздвинуть свои границы. Противники сумели остановить ее натиск.

Тем временем корабли Колумба и Васко да Гама уже нанесли по туркам мощнейший удар, породив явление, известное как революция цен.

Его сущность заключалось в следующем: веками основой денежной системы Европы, как и других стран мира, было золото и серебро. Но европейцы нуждались в товарах, которые они могли получить только на востоке – шелк (основа гигиены), перец (замена холодильников), специи (основа лекарств), которые они могли купить только на Востоке. А взамен им предложить было нечего. Поэтому золото и серебро веками уходило из Европы на Восток. Чем больше развивалась Европа, тем больше рос ее товарооборот, следовательно возрастала потребность в деньгах, т.е. в благородных металлах. А они уходили на Восток. Поэтому благородных металлов не хватало, т.е. цены на товары в монетах (т.е. в золоте и серебре) или оставались стабильными (в среднем), или росли.

Более того, полный контроль за этой торговлей между Востоком и Западом, попавшей в руки турок после завоевания Сирии и Египта, приносил империи огромные доходы.

Но когда Васко да Гама открыл морской путь в Индию, примерно половина пряностей стала доставляться в Европу по морю, в обход османских таможен и купцов. А когда испанцы завоевали Америку, сначала ограбив ее, а потом наладив там массовую добычу золота и серебра с помощью бесплатной рабочей силы индейцев, в Европу хлынуло огромное количество благородных металлов. Предложение превысило спрос, и стоимость золота и серебра резко упала. Это означало, что монеты обесценились, а цены, соответственно выросли. В результате за один век цены выросли в три четыре раза. Те, кто получал фиксированные доходы, обнаружили, что получая те же деньги, они не могут покупать столько же товаров.

В османской империи такие доходы, т.е. жалование от государства или установленные государством налоги с крестьян, получали все ее воины.

Первыми на себе этот удар почувствовали тимариоты. Они и раньше серьезно страдали от увеличения размеров империи. Когда-то их предки могли оказаться на территории врага, предназначенной для разграбления, за несколько дней или хотя бы недель пути. Это позволяло не только ограбить владения противника, но доставить домой все награбленное (скот, пленников, имущество, которое можно навьючить на скот и пленников), где использовать его в хозяйстве или со временем продать, спокойно дождавшись выгодной цены. Теперь, когда дорога до владений противника в одну сторону нередко занимала месяцы, добычу приходилось продавать хитроумных купцам, платившим за нее намного меньше.

Кроме того, далекие походы приводили к тому, что тимариоты на долгие месяцы не могли следить за своим хозяйством.

В итоге у тимариотов было два пути. Первый, традиционный путь заключался в том, чтобы постараться получить больше добычи и заслужить пожалования падишаха в виде новых поместий. Но в условиях, когда походы давали мало добычи и не приносили новых завоеваний, этот путь был малореален: у власти просто не было такого количества земли, чтобы наградить всех. Более того, стараясь снарядить себя и своих воинов, подобные традиционалисты в новых условиях просто разорялись.

Вторым путем становилось оседание на земле, когда наследник доблестных воинов старался наладить свое хозяйство, по максимуму не ходить в походы, чаще всего платя взятки наместнику, чтобы его признали больным и т.д.

Конечно, на практике многие тимариоты пытались совмещать оба этих пути, или старались как-то выкрутиться.

С другой стороны, местные паши, видя растушую необходимость в пехоте и усиление собственного могущества за счет роста собственных отрядов, нередко сами подталкивали тимариотов ко второму пути или захватывали их земли.

В итоге количество и качество воинов тимариотского ополчения постепенно сокращалось. Зато росло могущество провинциальных пашей и их отрядов, противовесом которых были все более слабеющие части тимариотов и капы кулу.

Следовательно, капы кулу из одного из элементов османской армии все больше превращались в основную военную опору власти султана.

Поэтому численность янычар росла, и в первой половине XVII в. в рядах корпуса уже числилось 30-35 тыс. янычар. Общая численность капы кулу достигла более пятидесяти тысяч. Этому способствовало то, что с 1574 г. было разрешено записывать в корпус молодых мусульман.

Однако при этом революция цен точно так же ударила и по государственным доходам, и по жалованию янычар. Доходы государства падали, а из-за ослабления системы контроля над местными властями правительство уже не могло увеличить свою долю в доходах. Наоборот, фактические доходы правительства падали. Таким образом, хотя правительство крайне нуждалось в янычарах, но не могло обеспечить им достойное содержание. Жалование рядовых янычар стало ниже, чем плата чернорабочих в Стамбуле, его часто выдавали с задержками и порченой монетой.

В этих условиях первой жертвой стала дисциплина янычарского корпуса. Добиваясь лояльности янычар, власти закрывали глаза на многочисленные нарушения порядка. Янычары стали намного меньше тренироваться, командиры янычар намного больше должны были учитывать мнение подчиненных, чем раньше.

Пользуясь полученной свободой, янычары начинают зарабатывать деньги.

Многие янычары начинают заниматься ремеслом и мелкой торговлей. Как уже говорилось, их статус позволял им не платить налогов. Кроме того, поскольку они выполняли обязанность полиции и пожарных, то конкурировать с ними было, мягко говоря, нелегко. Наконец, и суды часто не решались связываться с янычарами.

Кроме того, нередко янычары, точнее их офицеры от имени своих подразделений, начинают оказывать покровительство ремесленникам и мелким лавочникам. Внешне это выражается в том, что в лавке, например на стене, висит или ятаган, или янычарский колпак. Это означает, что эта лавка находится под защитой янычар данного подразделения, в первую очередь от других янычар, а также от вымогательств местных чиновников. Т.е. фактически речь шла о своеобразном крышевании. Иногда это позволяло лавочнику или ремесленнику не платить хотя бы часть государственных налогов.

Кроме того, в янычарском корпусе растет количество «мертвых душ». Не сообщая о потерях, офицеры янычар получают жалование за умерших товарищей.

Более того, документы на звание янычар начинают продаваться ремесленникам и торговцам, которые, купив их и получив официальный статус янычара, продолжают заниматься своим делом, не платя налоги и не завися от местных властей. В случае мобилизации подобные янычары дают взятки офицерам, которые помогают им избежать призыва.

Таким образом, внутри корпуса происходит разделение на старых янычар, которые худо-бедно несут службу, получают различные доходы, и тех, кто только числится янычарами. Установить точное соотношение между теми и другими невозможно.

Периодически, когда к власти приходил достаточно влиятельный визирь, проводились проверки, определенное количество новых янычар вычеркивались из списков.

Но вскоре ситуация возвращалась на круги своя.

Разумеется, власти видели ослабление боеспособности янычарского корпуса. Первым это осознал султан Осман II (1618-1622). Молодой (вступил на трон в 14 лет) султан стремился возродить славу Османов. Он лично проводил полицейские проверки Стамбула, затем возглавил поход турок на Польшу. Но под Хотином убедился, что его многочисленные войска уступают по своему качеству европейским наемникам, использовавшим линейную систему. В результате Осман решил провести кардинальную реформу — во время своего паломничества в Мекку он намеревался собрать в Анатолии новые войска, которые он обучит на европейский манер, и заменить ими янычар. О его решении стало известно, и молодой султан был убит янычарами. Хотя позднее рота, которая сделала это, была распущена, а палач султана казнен, янычары еще не раз свергали султанов.

Следующему султану, Мураду IV, получившему прозвище Кровавый, удалось получить поддержку части янычар и сановников, уставших от бардака и хаоса, воцарившегося даже в столице. Благодаря их поддержке он усилил свою власть, а затем приступил к беспощадному террору против недовольных. Поскольку войско тимариотов уже потеряло свою боеспособность, он начал увеличивать количество капы кулу, доведя численность янычар до 46 тыс. При нем была официально отменена система девширмие, впрочем последний набор произошел в 1607 г., поскольку желающих служить в янычарах и так хватало. Отныне корпус капы кулу формировался только за счет молодых юношей-мусульман.

Преемник Мурада, Ибрагим I Дели (Безумный), был свергнут янычарами.

Сын Дели Мехмед IV Аваджи (Охотник) передал всю власть в руки династии визирей Кепрелю, отдаваясь любимому занятию. В конце концов очередной представитель династии, Кара-Мустафа Кепрелю, напал на Австрию, но был разбит под Веной. Для борьбы против турок была органи­зована коалиция европейских держав, и началась война, частью которой стали Крымские походы Голицына и Азовские походы Петра. Численность янычар вновь выросла до 70 тыс., а общая численность капы кулу достигла 100 с лишним тысяч. Впрочем, после окончания войны количество янычар было резко сокращенно до примерно 33 тыс.

Таким образом, цифра в 30 с лишним тысяч янычар и примерно 50 с лишним тысяч для всего состава капы кулу представляется наиболее четкой оценкой численности этих подразделений в мирное время.

Теперь янычары окончательно превратились в обычные наемные части. Вместе с отрядами провинциальных пашей они составляли основу османской армии.

Следует отметить, что в отношении янычар того времени существует несколько устойчивых мифов. Кроме того, что практические все пешие войска османов теперь называют янычарами, существует миф о тьмочисленности мусульманских армий и легенда о крайней деградации янычарского корпуса, а также о том, что они свергали султанов и визирей просто из каприза.

Во-первых, давайте разберемся с численностью османских армий. Чаще всего при этом идут ссылки на данные различных противников османов, оценивавших их войска. По понятным причинам, эти военачальники были заинтересованы в преувеличении численности противника. Кроме того, в отличие от регулярных армий, в османских частях каждое подразделение форми­ровалось самостоятельно и имело свой обоз, т.е. процент некомбатантов в турецкой армии был намного выше, чем у ее европейских противников.

Не стоит забывать и о том, что как показано выше, офицеры янычар, так и провинциальные паши были заинтересованы в раздувании численности своих подразделений.

Хотя размеры преувеличения численности османских армий еще предстоит установить, можно предположить следующее. Учитывая, что значительная часть янычар оставалась нести гарни­зонную службу, а также многочисленные приписки, можно смело предположить, что вывести на театр военных действий (в целом) более 50 тыс. капы кулу (с учетом того, что в случае военных действий в состав корпуса набирали дополнительных солдат) крайне маловероятно.

Общая численность армий султана вряд ли превышала 100-150 тыс. человек (не считая войск вассалов, типа татар, молдаван, египтян и т.д.).

Во-вторых, уточним боевые качества янычар в это время. Янычары по-прежнему старались выждать атаку неприятеля за укреплениями, или же атаковали неровной трапецией, почти толпой, не соблюдая строя, точнее, из-за отсутствия строевой подготовки не умея его соблюдать.

С другой стороны янычары, ядро которых составляли люди, унаследовавшие свою профессию, имели неплохую подготовку в обращении с оружием, обладали изрядной стойкостью и упорством.

Хотя османы в это время терпели немало поражений, в том числе от русских войск, русские военачальники не склонны были считать их игрушками для битья. А австрийцы не раз терпели поражения от турок на протяжении всего XVIII в.

Относительно склонности янычар к мятежу, можно заметить, что в XVII в. они свергли троих султанов, в XVIII в. — двоих. Намного чаще волнения среди янычар приводили к смене великого визиря, т.е. главы правительства. Тем не менее, следует учитывать, что янычары в указанный период были очень тесно связанны с различными группами населения. Далее отметим, что все свергнутые ими султаны были довольно непопулярны, и их свержение обычно вызывалась действиями самых разных сил, частью которых были янычары.

У самих янычар наибольшее неприятие вызывали военные реформы. Сами янычары переучи­ваться и подчиняться европейским инструкторам с их жесткой дисциплиной не хотели. Но и допустить создание серьезной альтернативы себе как основе армии султана они не желали. В результате все попытки создать современную армию, которые периодически предпринимали османы в XVIII в., окончились провалом. Наиболее настойчивым был султан Селим III. После ряда поражений, понесенных от русских и французских войск, он решил создать новую систему организации армии, в которой не было места янычарам. В результате его реформ, вызвавших волнения и недовольства у значительной части османского общества, вспыхнул мятеж янычар и султан был свергнут.

Его племянник Махмуд II сумел подготовить реформы более тщательно и заручиться поддержкой общества. В итоге к 1826 г. ему удалось создать гвардейские части.

Когда среди янычар по этому поводу вновь начались волнения, султан сумел получить поддержку духовенства, осудившего мятеж (задержанным задавался вопрос — ты янычар или мусульманин?), и большого количества жителей, которые присоединились к его войскам.

Янычары попытались отсидеться в казармах, но артиллерия сказала свое веское слово — казармы были сожжены, значительная часть янычар погибла в боях или была казнена. Затем были разосланы указы об уничтожении янычар в провинции, где чаще всего все свелось к роспуску янычарских подразделений.

Разгром янычар серьезно ослабил турецкую армию и значительно способствовал освобождению Греции от османского господства.

Янычары были элитными воинами Османской империи. Они охраняли самого султана, первыми вошли в Константинополь. К службе янычар готовили с раннего детства. Дисциплинированные, фанатичные и абсолютно преданные султану, они жили войной.

Армия рабов

У молодого Османского государства в начале XIV века возникла острая необходимость в качественной пехоте, поскольку захват крепостей методом осады был слишком долговременным и ресурсозатратным (осада Брусы длилась дольше 10 лет).

В османской армии того времени основной ударной силой была конница, малопригодная для штурмовой тактики. Пехота в армии была нерегулярной, нанималась только на время ведения войны. Конечно, уровень её подготовки и преданность султану оставляли желать лучшего.

Формировать отряды янычар из пленных христиан начал ещё султан Орхан, сын основателя империи Османа, но такая методика уже к середине XIV века начала давать сбои - пленных не хватало, к тому же они были ненадежны. Сын Орхана, Мурад I, в 1362 году изменил принцип отбора янычар - их стали набирать из детей христиан, захваченных в военных походах на Балканы.
Такая практика показывала большую результативность. К XVI веку она стала своеобразной повинностью, наложенной на христианские земли, прежде всего Албанию, Венгрию и Грецию. Она получила название "доля Султана" и заключалась в том, что каждого пятого мальчика в возрасте от пяти до четырнадцати лет специальная комиссия отбирала для службы в янычарском корпусе.

Брали не всех. Селекция основывалась на тогдашних представлениях о психофизиогномике. Во-первых, в янычары могли забирать только детей из знатных семей. Во-вторых, не брали слишком разговорчивых детей (вырастут упрямыми). Также не брали детей с нежными чертами лица (склонны к мятежу, и их не будут бояться враги). Не брали слишком высоких и слишком маленьких.

Не все дети были из христианских семей. В качестве привилегии могли брать детей из мусульманских семей Боснии, но, что важно, - славян.

Мальчикам приказывали забыть о своем прошлом, посвящали в ислам и отправляли на подготовку. С этого времени вся их жизнь была подчинена строжайшей дисциплине, а главной добродетелью была абсолютная слепая преданность султану и интересам империи.

Подготовка

Подготовка янычар была системной и продуманной. Мальчики-христиане, расставшиеся со своей прошлой жизнью, отправлялись в семьи турецких крестьян или ремесленников, служили гребцами на кораблях или становились помощниками мясников. На этом этапе новообращенные мусульмане постигали ислам, учили язык и привыкали к суровым лишениям. С ними нарочно не церемонились. Это была суровая школа физической и моральной закалки.

По прошествии нескольких лет, те, кто не сломился и выжил, зачислялись в подготовительный отряд янычар, так называемый ачеми оглан (русс. "неопытные юноши"). С этого времени их подготовка заключалась в освоении специальных военных навыков и тяжелой физической работе. Из юношей на этом этапе уже воспитывали преданных воинов ислама, которые беспрекословно исполняли все приказы командиров. Любые проявления свободомыслия или строптивости пресекались на корню. Была, впрочем, у молодых "кадетов" янычарского корпуса и своя отдушина. Во время мусульманских праздников они могли позволить себе проявление насилия против христиан и иудеев, к чему "старшие" относились скорее благодушно, чем критически.

Только в 25 лет самые физически крепкие из прошедших обучение в ачеми оглан, лучшие из лучших становились янычарами. Это нужно было заслужить. Те, кто по каким-либо причинам не проходил проверку, становился "отвергнутым" (тур. чикме) и не допускался к военной службе в корпусе.

Львы ислама

Как так случилось, что дети преимущественно из христианских семей становились фанатичными мусульманами, готовыми убивать своих бывших единоверцев, ставших для них "неверными"?

Само основание корпуса янычар была изначально спланировано по типу рыцарского религиозного ордена. Духовная основа идеологии янычар формировалась под влиянием дервишского ордена Бекташие. Даже сейчас в турецком языке слова "янычар" и "бекташие" часто употребляются в качестве синонимов. По легенде, даже головной убор янычар - шапка с прикрепленным сзади куском ткани, появилась благодаря тому, что глава дервишей Хачи Бекташ, благославляя воина, оторвал от своей одежды рукав, приложил его к голове неофита и сказал: "Пусть назовут этих солдат янычарами. Да будет их мужество всегда блистательным, их меч острым, их руки победоносными".

Почему именно орден бекташие стал духовным оплотом "нового войска"? Вероятнее всего, это связано с тем, что янычарам было удобнее практиковать ислам в этой упрощенной в плане обрядности форме. Бекташи освобождались от обязательных пятикратных молитв, от паломничества в Мекку и поста в месяц Рамазан. Для "львов ислама", живущих войной, это было удобно.

Одна семья

Жизнь янычар была строго декларирована ещё уставом Мурада I. Янычары не могли заводить семей, должны были избегать излишеств, соблюдать дисциплину, подчиняться начальству, соблюдать религиозные предписания.

Они жили в казармах (обычно расположенных неподалеку от дворца султана, поскольку его охрана была одной из основных их обязанностей), но их жизнь нельзя было назвать аскетичной. После трех лет службы янычары получали жалование, государство обеспечивало их питанием, одеждой и вооружением. Несоблюдение султаном обязательств по снабжению своего "нового войска" не раз приводило к янычарским бунтам.

Одним из главных символов янычар являлся казан. Он занимал такое важное место в жизни янычар, что европейцы даже принимали его за знамя османских воинов. В то время, когда корпус янычар дислоцировался в городе, раз в неделю, каждую пятницу, орта янычар шла со своим казаном к дворцу султана за пилафом (рис с бараниной). Эта традиция была обязательной и символичной. Если среди янычар было недовольство, они могли отказаться от пилафа и перевернуть котел, что служило сигналом к началу восстания.

С начала XVI века рекрутская система отбора янычар стала претерпевать серьезные изменения, в корпусах оказывалось все больше турок, произошел отход от принципа безбрачия, янычары начали обзаводиться семьями, которые требовали все больших и больших вложений.

Дети янычар получили право зачисления в орты с самого рождения, при этом они наделялись соответствующими льготами. Янычары стали превращаться в наследственный институт, со всеми вытекающими из этого плачевными последствиями.

Конечно, такое положение многих не устраивало. То и дело после мятежей устраивались показательные казни янычар, но кардинально вопрос не решался. Возник даже феномен "мертвых душ", когда в янычары кого только ни записывали, лишь бы получать дополнительный паек и льготы. Уничтожен же корпус был только в 1826 году султаном Махмудом II. Не зря его называли "турецким Петром I".