Прорыв сербской обороны. Штурм Белграда

Немного предыстории

Для начала обратим свое внимание на то в каком состоянии находились Европа и Ближний Восток к началу второй четверти XVI века. Сильнейшие государства континента Испания и Франция заняты выяснением отношений в Италии — богатые земли Апеннин были слишком лакомым кусочком, чтобы отдать их сопернику без боя. Германские земли сотрясали крестьянские (в 1524−25гг. здесь разразилась настоящая война) и религиозные восстания. В Восточной Европе также неспокойно — помимо бесконечной череды восстаний, идет напряженное противостояние между Польшей, Венгрией и Австрией.

Карта Европы в 1500 году

Главная держава Ближнего Востока — Оттоманская Порта, наоборот, была в самом расцвете сил. В правление султана Селима I (1512−20) территория подчиненная туркам увеличилась вдвое. Султан завоевал огромные земли на востоке и юге — вся Малая Азия, большая часть Ирака, Прикавказье, Палестина, Хиджаз, Египет, Месопотамия стали частью огромной империи. В 1520 году стамбульский престол наследовал 26-летний сын Селима Сулейман. Молодому султану досталась обширная держава с грозной и передовой армией. Сулейман был одаренным политиком, которого как следует подготовили к управлению государством. По восшествию на престол он сразу же обратил внимание на своих европейских соседей: Венгрию, Молдавию, Австрию.

Венгерский вопрос

К началу 1520-х годов у турецких границ в Европе оставалось только одно независимое государство — королевство Венгрия, однако, к началу войны с Турцией и оно переживало упадок, хотя еще в конце XV века Венгрия была одним из самых сильных государств в Европе.

Сулейман I Великолепный и Лайош II

Королю Матиашу Хуньяди (1458−90) или Матиашу Корвину (Ворону) удалось провести целую серию государственных реформ, привести в порядок финансы и аппарат, создать новую армию. Прославленный монарх понимал, что Венгрия является бастионом в борьбе с османами, потому всячески старался укрепить государство, создав при этом устойчивый альянс способный противостоять турецкой угрозе. Матиаш добился больших внешнеполитических успехов, объединив под своей властью Венгрию, Хорватию, Чехию (последняя была разделена между ним и польским королем Владиславом. Матиашу досталась Моравия и Силезия) и даже Австрию, куда Корвин перенес свою столицу. В его правление также удавалось сдерживать агрессию турок, видимо, сказывались гены отца — великого полководца и победителя османов.

Воины венгерской армии

Активная династическая политика, однако, сыграла с Матиашем злую шутку: законного наследника он не оставил, и его престол наследовал польский король Владислав. Так в Венгрии утвердилась (правда, ненадолго) династия Ягеллонов. Владислав (1490−1516), коронованный при поддержке дворянства под именем Уласло II, был вынужден пойти на ослабление королевской власти на венгерских землях и дарование все больших прав дворянства.

Венгрия была в упадке, хотя еще 30 лет назад переживала расцвет

Это было совершенно не то что требовалось перед новым обострением отношений с османами и растущей экспансией южного соседа, а утопленное в крови знатью крестьянское восстание 1514 года, лишило венгерское общество так необходимой в это время консолидированности.

Молодой король

После смерти Уласло новым королем был объявлен Людовик (Лайош II), которому было всего 10 лет. Шесть лет за Лайоша страной управлял его дядя и только в 1522 он был коронован правителем Венгрии и Чехии. Пока у власти была венгерская знать во главе с дядей короля, Сулейман прислал в Буду послов с требованием дани — венгерские магнаты с заносчивостью отвергли все предложения, а послов бросили в темницу. Сулейман воспользовался случаем, собрал войско и отправился в поход против Лайоша.

Пятилетняя война

В 1521 году турецкая армия вторглась в Венгрию и осадила Белград — важную крепость на юге. Несмотря на героическую оборону твердыни, город был взят и стал главной базой турок в их последующих операциях в Венгрии.

Силы королевства подкосили бунты магнатов и восстания крестьян

Пять лет шла позиционная война, и пока султан был занят делами на других фронтах, венграм удалось даже несколько раз разбить турецкие отряды в боях местного значения. Однако в 1526 году Сулейман решил заняться европейскими делами и собрал большую армию для вторжения в Венгрию — всего более 100 тысяч человек (цифра для огромной Османской державы вполне реальная), при армии находился сам султан, элитные янычарские части, вооруженные огнестрельным оружием и сражающиеся правильным строем, большое количество превосходной для того времени артиллерии (около 300 орудий!).

Осада Белграда 1521

В Буде не торопились с мобилизацией — сбор королевского войска начался только в июле, когда султанская армия уже была у границ. Тяжелая политическая ситуация (социальные и экономические проблемы больно ударили по престижу правительства) тормозила мобилизацию сил — часть магнатов и дворян вовсе отказались выступать в поход, хорватские контингенты были еще далеко, а на реформированные Матиашем части, набиравшиеся из простолюдинов нельзя было положиться после кровавых расправ предыдущих лет.

Сулейман отправил лучшие войска и огромный артиллерийский парк

Наскоро собранная армия состояла из легкой венгерской кавалерии (предков знаменитых венгерских гусар) и отрядов тяжелой ударной кавалерии из южновенгерских дворян и магнатов и их слуг. Пехота была представлена отрядами немецкие наемников-ландскнехтов это были наиболее профессиональные и боеспособные части венгерской армии.

Турецкая пехота Сулеймана I

За лето османы успели взять ряд крепостей на границе, пересекли Драву и вышли к Мохачской равнине, находящейся всего в 250 километрах от Буды, где их уже ожидал Лайош.

Мохачское поле

В конце лета два войска встретились на Мохачской равнине на юге Венгрии. Войска короля Лайоша — около 25 тысяч человек при 53 орудиях были построены в боевой порядок, когда их обнаружила султанская разведка. Сулейман предложил венграм сдаться, но те ответили решительным отказом. Султан не зря был уверен в своем превосходстве — на поле боя он сосредоточил как минимум вдвое большие силы, (причем турки были лучше обучены и экипированы) и имел на тройное превосходство в артиллерии.

Лайош попытался разбить турок по частям — сначала даже успешно

Поле боя представляло собой всхолмленную равнину с небольшим ручьем на юге, где находился турецкий лагерь, с востока ограниченную Дунаем. Холмы помешали туркам выяснить истинные намерения венгров — они сделали вид, что разбивают лагерь и не собираются давай бой, тогда часть турецкого войска (Румелийская армия), которая уже подошла к полю боя, также принялась разбивать лагерь. В этом и состояла задумка короля Лайоша — он осознавал, что в бою со всей турецкой армией у него нет шансов, тогда он попытался разбить султанское войско по частям.

Схема битвы при Мохаче

Пока турки разбивали биваки, венгры ринулись в бой — османские воины совершенно не ожидали такого поворота дел, так что первая атака венгерских рыцарей имела ошеломительный успех. Силы Румелийской армии не оказали даже тени сопротивления и сразу же бросились бежать. Казалось, что авантюра Лайоша может быть успешной и турок удастся разгромить по частям. В этот момент со склонов холмов на юге начали спускаться подошедшие турецкие корпуса, включая полки янычар и отряды сипахов.

Значительную роль в победе сыграли янычары вооруженные мушкетами

Сулейман, узнав, что противник первым нанес удар и румелийцам пришлось нелегко, мобилизовал инженерные команды, которые оперативно чинили дороги на пути остальной армии и при первой возможности ввел войска в бой. Правое крыло венгров, где была сосредоточена большая часть ударной кавалерии, прекратило свою атаку. Причина была банальна: разгромив первый эшелон турецкой армии, рыцари и солдаты принялись грабить вражеский лагерь, решив, что сражение уже выиграно. В это время янычары ударили по венгерскому центру, выкашивая целые шеренги венгров мушкетным огнем. Суматохи добавляла артиллерия, активно применявшаяся с обеих сторон — здесь она производила больше шума и дыма, которым заволокло поле боя, в то время как ее эффективность ставится историками под сомнение.

Поединок кавалеристов. Миниатюра XVI века.

Как только в бой вошли турецкие подкрепления, венгерские рыцари и легкоконные осознали, что дело плохо и бросились бежать. Держались только отряды наемной пехоты, но и они не могли ничего сделать, оказавшись фактически в окружении. Битва превратилась в разгром.

Последствия битвы

Венгерская армия была аннигилирована турками: пало около 15 тысяч христиан, более тысячи знатных венгерских дворян и баронов осталось лежать на поле Мохачской битвы. Сам король Лайош погиб, утонув во время переправы через Дунай. Все видные полководцы и военачальники с венгерской стороны были убиты или пленены. Не зря день Мохачской битвы называют «величайшей трагедией венгерской истории». Потери турок оцениваются в полторы-две тысячи человек.

Сулейман при Мохаче. Турецкая миниатюра XVI века

Политические и военные последствия Мохачской битвы трудно переоценить: всего через несколько дней Сулейман торжественно въехал в Буду, еще через три года осадил Вену, угрожая расправой теперь уже Габсбургам, а не Ягеллонам. Венгрия, где и так было неспокойно, погрузилась в пучину гражданской войны — противостояние про-немецкой и про-турецких партий, каждая из которых имела своего претендента на престол, так как Лайош не оставил наследника (на нем пресеклась династия венгерских Ягеллонов, просуществовавшая менее полувека).

Битва приговорила Венгрию — остановить султана было некому

В конце концов Венгрия была разделена между турками и австрийцами: южная и центральная Венгрии вошли в состав турецкого вилайета Буда (окончательно столица бывшей Венгрии была занята турками только в 1541 году), а северная Венгрия отныне вошла в зону влияния Габсбургов. Полтора столетия большая часть Венгрии была частью Османской империи, а в качестве независимого государства Венгрия исчезла с карты Европы на долгие 400 лет.

Карта Венгрии на 1550 год

В военном искусстве Мохачское сражение ярчайшим образом продемонстрировало превосходство огнестрельного оружия над холодным. Подобно битве при Павии, случившейся всего за год до Мохача, артиллерия и особенно пехота с мушкетами имели важнейшее значение для достижения быстрой и решительной победы. Всего полтора часа понадобилось султанским войскам чтобы разделаться с венграми. После Мохача по всей Европе осознали, что борьба с османами это дело коалиционное — победа над турками при Лепанто (1571) стала своеобразным уроком извлеченным из Мохачской битвы.

Мохач называют «трагедией венгерского народа"

Тем не менее в памяти венгров битва при Мохаче остается одной из самых заметных и героических страниц в истории народа. Образ короля Лайоша, сознательно вступившего в неравный бой с турком, романтизирован и окружен ореолом героизма и мужества, а слово Мохач ассоциируется не только со страшным поражением, но и с тем мужеством и отчаянием с которым сражались простые дворяне, защищавшие свою землю от захватчиков.

Многие знают о захвате турками Константинополя в 1453 году. Но вряд ли столь же многие смогут объяснить, почему триумфальное шествие османской армии после падения столицы Византии вдруг прекратилось. Ответ очень прост: турецкие силы постиг неожиданный и ужасающий разгром у стен Белграда в 1456 году, когда сам покоритель Константинополя позорно бежал с поля сражения, потеряв как свою армию, так и свою боевую славу. Именно про эту – малоизвестную сейчас, но имевшую огромное значение тогда – битву и будет наш рассказ. Битва эта началась 4/17 июля.

Господи Боже! Да настигнет рука Твоя всех врагов наших,
и десница Твоя да покарает всех ненавидящих Тебя!

Да будут они отброшены в жар пекла от лица Твоего,
ведь Господь наш в гневе Своем сметет их, и да поглотит их огонь!

Боже наш, плоды деяний их от земли истреби,
а семя их от сынов человеческих погуби!

Ибо возмыслили враги наши на Тебя злое,
но задумали они замыслы, которые да не исполнятся!
Ибо Ты обратишь их вспять, а стрелы их Ты направишь в лицо их!

Вознесися, Господи, в силе Твоей, мы же будем всем сердцем восславлять могущество Твое!

Слова молитвы воинов «армии освобождения Белграда» в 1456 году,
вариант перевода 20-го псалма из Псалтыри царя Давида

«Я устроил пир в столице ромеев, а скоро приду завтракать в Белград»

29 мая 1453 года пала столица Византии. В тот день турецкие войска султана Мехмеда II (1432–1481) взяли Константинополь, превратив на века древнюю православную столицу в исламский Стамбул. А на турецкий красный флаг с белым полумесяцем была добавлена сверкающая звезда – символ захваченной византийской столицы, присутствующий там и поныне…

Тогда всем казалось, что триумфальное шествие османов остановить нельзя. В 1448 году мусульманская армия одержала над балканскими христианами свою вторую победу на Косовом поле; в 1453 году пал Константинополь; в 1454 году турки окончательно завоевали почти всю Сербию и ряд территорий на Балканах.

Султан заявил: «Я приду завтракать в Белград, обедать буду в Будапеште, а поужинаю в Вене!..»

Падение Константинополя и гибель Византии повергли в ужас восточно-европейских правителей. Надменный османский султан заявил в 1455 году послам Сербии, Венгрии, Австрии и Италии: «Передайте своим правителям, что вчера я устроил пир в столице румийцев. Скоро я приду завтракать в Белград, обедать буду в Будапеште, а поужинаю в Вене!.. Я могу указать единственную дорогу к спасению для ваших государей: становитесь мусульманами и моими данниками – и только так избегните приуготованной вам погибели!»

Война была объявлена. Огромная и победоносная армия исламистов, словно гигантский хищный зверь, устроивший логово на руинах Константинополя, стала готовиться к очередному броску.

Тогда, пять веков назад, как обычно разобщенная и не имеющая достаточных сил для отпора, Юго-Восточная Европа оказалась перед лицом очередного вторжения многочисленных исламских войск. Поскольку султанский план агрессивной войны на первом этапе, перед вторжением в Центральную Европу, предусматривал завоевание последних сербских территорий, то турецкие силы, выступив из Адрианополя (Эдирне), 1 июля 1456 года подошли к Белграду. Многочисленные орудия, до этого крушившие стены Константинополя, были выведены на позиции, и 4 июля начался обстрел крепости. Всего турками было задействовано 20 осадных орудий больших калибров, 7 больших осадных мортир, а также масса более мелких пушек числом более 200. Ни одна крепость в Европе или в Азии до этого не была в состоянии выдержать огонь огромного осадного парка османов.

Надо сказать, что за несколько лет, предшествовавших битве, небольшой Белградский замок превратился в мощную крепость. Внешнее кольцо обороны составляли каменные одиночные стены «нижнего города» с речным портом; вторую линию защиты составляли двойные стены «верхнего города», а «внутренний замок» представлял собой третий и последний рубеж обороны.

Но османские воины были «знатные градоимцы», и город, осажденный огромной армией с лучшей в то время по количеству и качеству артиллерией, без внешней помощи был всё равно обречен.

«Божия рать освобождения Сербии» против «армии воинов Аллаха, твердо вставших на путь газавата»

Итак, по многим причинам формирование «армии освобождения Сербии» всё откладывалось и откладывалось. В Европе, как обычно, шли только постоянные разговоры о необходимости единства, но взаимные экономические дрязги главенствовали в политике. Даже в самом Венгерском королевстве часть феодалов выступала против похода с целью деблокады Белграда, считая, что столица Сербии и так обречена, что католики не должны помогать православным «схизматикам» и что венграм необходимо сохранить силы для обороны своих главных крепостей.

Поэтому вместо консолидированного отпора больших коалиционных европейско-христианских сил на стенах Белграда турок встретили немногочисленные дружины сербских, венгерских и далматийских феодалов. Также гарнизон состоял из некоторого количества хорошо вооруженных профессиональных наемников и нескольких тысяч хуже вооруженных ополченцев из местных крестьян и горожан. Кроме того, город обороняли небольшие отряды рыцарей-добровольцев из Австрии, Чехии, Польши, Германии и Италии, служивших не за деньги, а ради исполнения крестоносных обетов или просто по зову своей совести.

«Божия рать освобождения Сербии», как тогда назывались силы спасения Белграда, собиралась крайне медленно: зимой 1456 года в ней было всего 6–8 тысяч воинов, а весной 1456 года с большим трудом удалось набрать 12–15 тысяч (из которых несколько тысяч было отправлено на усиление белградского гарнизона).

Параллельно с наборами относительно профессиональных войск папские посланники и странствующие монахи нищенствующих орденов собирали по Венгрии и окрестным странам любых лиц, желающих принять участие в крестовом походе – если уж не ради освобождения Константинополя, то хотя бы ради спасения Белграда. Таких набрали довольно значительное число, однако это были, по свидетельству очевидца, «мирные сельские поселенцы, городские ремесленники и просто различные бедные люди, не годные для войны».

Да, теперь европейцам, до этого отказавшимся от попыток противостояния исламской агрессии на полях далеких Палестины и Сирии, приходилось встречать радикальных последователей религии Аллаха уже непосредственно у своего собственного порога. В чем-то события 500-летней давности напоминают дела наших дней…

Точных данных о численности сосредоточенных в Белграде войск не осталось, но известно, что всего город обороняли, казалось бы, значительные силы (3–7 тысяч человек). Однако в реальности это было очень мало в сравнении с приближавшейся огромной султанской армией (которая, по разным оценкам, насчитывала в своих рядах от 60 тысяч до 100 тысяч или даже до 160 тысяч человек).

Имеются относительно точные данные только о численности некоторых профессиональных подразделений, выступивших тогда с османской армией на Белград. В частности, с султаном могли выступить 3–5 тысяч воинов из 6 тысяч имевшихся тогда в янычарской пехоте. Также в поход могло выступить до 40 тысяч профессиональной тяжелой кавалерии «спагов» и средней кавалерии «джебелю» (в середине XV столетия у османов было 22–25 тысяч румелийских и 17–20 тысяч анатолийских всадников, которые выставлялись владельцами земельных поместий). Огромную силу представлял собой корпус «капыкулу» – 6 «золотых» полков султанской конной гвардии, которые всего в это время насчитывали 3 тысячи высокопрофессиональных тяжеловооруженных всадников.

Таким образом, только профессиональных воинов с султаном под стенами Белграда было 45–48 тысяч. Количество разнообразных конных и пеших ополченцев, пехоты «яя», кавалерии «мюсселемов», легких всадников «акынджи» и «юрюков», а также войск османских вассалов, не имея точной полковой росписи, подсчитать в настоящее время невозможно. Масштабы этих сил позволяет увидеть осада Константинополя, происходившая за три года до этого, где одних только добровольцев-«газиев» насчитывалось около 40 тысяч, не считая нескольких десятков тысяч конных лучников «акынджи» и т.п.

Поэтому если даже отказываться от оценочных данных современников, что турецких воинов в главной султанской армии насчитывалось 150–160 тысяч или 100–120 тысяч, то число в приблизительно 80 тысяч османских сил, собранных для похода против Сербии и Венгрии, кажется вполне реальным.

Огромный осадный парк (по некоторым оценкам, в 200 или даже до 300 стволов) обслуживался, кроме турецкой артиллерийской прислуги, многочисленными европейскими артиллеристами и инженерами, добровольно пошедшими служить султану за щедрое жалование.

Для пополнения артиллерии, как и ранее накануне осады Константинополя, в покоренных областях Малой Азии и Балкан с христианских церквей были сняты кресты и колокола, металл которых пошел на выплавку орудий.

Подошедшая с целью деблокады города армия Я. Хуньяди была достаточно небольшой; ее численность оценивается приблизительно в 22–40 тысяч воинов. Из них в армии, находившейся под непосредственным руководством венгерского регента, насчитывалось 12 тысяч профессиональных солдат и рыцарей, и от 10 до 30 тысяч составляли силы почти невооруженных ополченцев в армии легата Иоанна Капистрано.

Следует сказать, что кроме короля Венгрии и Римского папы ни один из правителей крупных соседних государств Европы не оказал официальной широкомасштабной помощи Белграду. Абсолютное большинство христианского войска составляли воины, которые добровольно, по зову своей совести пошли в поход, без указания своих правителей или в лучшем случае с их одобрения.

Ни одна профессиональная армия серьезного размера не была собрана в помощь войску Хуньяди. Только Австрия, Далмация, Чехия и Италия прислали отдельные контингенты рыцарей-добровольцев, наняли отряды наемников и выставили соединения относительно профессиональных воинов, исполнявших крестоносные обеты.

Князья Трансильвании и Саксонии вообще отказали в присылке помощи. Правители Испании с жаром откликнулись на призыв папы, но в реальности все их силы были задействованы в борьбе с маврами, и они не прислали ничего, кроме ободряющих писем. Короли Франции, Англии, а также император немецких земель на словах выразили сочувствие погибающей Сербии и даже объявили сбор «крестоносной десятины». Однако ими не было прислано никаких крупных воинских отрядов, а большую часть собранных денежных средств эти государи просто присвоили. В общем, в Европе было всё как всегда, и судьба Белграда висела буквально на волоске.

У стен Белграда турецкие войска численно превосходили христиан как минимум в три раза

Точных данных о составе христианских сил тоже не дошло до нас, но так или иначе, по единодушным оценкам современников, турецкие войска численно превосходили христиан приблизительно в три раза. А по общему количеству стволов артиллерии превосходство армии султана было примерно на порядок.

Командовать гарнизоном Белграда был назначен двоюродный брат короля Венгрии Михай Силаджи, известный своим боевым опытом, к которому позднее с подкреплениями был направлен сын Яноша Хуньяди Ласло.

Костяк защитников этой крепости составили последние сербские рыцари и православные «непримиримые» эмигранты из уже покоренных турками балканских и византийских земель, которые решили не складывать оружия, а продолжать борьбу с османской агрессией в Европе. Кроме этого, в Белград для усиления был направлен отряд западноевропейских рыцарей из числа крестоносных добровольцев. Все вместе эти воины наконец составили достаточно внушительную силу, которая (вместе с ополчением из числа горожан и крестьян) насчитывала несколько тысяч человек; это число примерно сопоставимо с гарнизоном, оборонявшим Константинополь тремя годами ранее.

Осада Белграда начинается

3 июня 1456 года в небе над Европой появилась комета, двигавшаяся с востока на запад и имевшая длинный хвост, напоминавший турецкую саблю. Увидев это знамение, христиане поняли, что нашествия не избежать, турки же истолковали это явление как знак, ясно выражающий волю Аллаха на поход в Европу, указующий его направление и гарантирующий победу.

Османское войско, собранное в регионе между Стамбулом и Эдирне, выступило в долгий, но казавшийся неостановимым поход. Подойдя к Белграду, турки сразу установили речную блокаду крепости по Дунаю, так как их армию сопровождала огромная эскадра в 200 грузовых и боевых вымпелов, шедшая вверх по Дунаю. Однако 14 июля 1456 года христианским морякам удалось неожиданной атакой прорвать линию турецкого флота. Примерно 100 венгерских, австрийских и немецких кораблей атаковали османскую эскадру со стороны верховьев Дуная, а 40 сербских, хорватских и итальянских вымпелов действовали со стороны реки Сава.

Ожесточенное сражение на водах Дуная шло несколько часов. Наконец османские корабли всё же были оттеснены и отошли ниже Белграда. 3 больших галеры мусульман были потоплены, 24 судна было захвачено, и дорога в город для христианских пополнений и снабжения была открыта.

Тогда султан приказал усилить артобстрел крепости и назначил генеральный штурм на 20 июля. Узнав об этом, деблокирующая армия христиан ускорила свой марш и 17 июля подошла к Белграду, встав лагерем за рекой Сава. Однако, устрашившись размеров турецкой армии, силы ее позиций, а главное – чудовищной многочисленности ее артиллерии, командование деблокирующих сил приняло решение отказаться от атаки (полагая, что она будет обречена). По сути защитники города были предоставлены своей судьбе… и Божественной помощи. А это, как оказалось в дальнейшем, было не так уж мало, хотя обычно скептики думают иначе.

Правда, когда на военном совете командиров христианского войска было решено отступать, не давая боя, и об этом узнали в полках, то подобная нерешительность вызвала мятеж. Значительная часть воинов-крестоносцев заявила, что несмотря ни на что они попытаются оказать помощь оборонявшемуся гарнизону и не бросят сербских и венгерских братьев в беде. В итоге, чтобы не допустить раскола своего и так не особо крупного войска, Янош Хуньяди принял решение остаться и внимательно следить за развитием обстановки.

Артобстрел крепости со стороны турок продолжался. Малочисленная артиллерия оборонявшихся, пытавшаяся вести контрбатарейную стрельбу, скоро была почти вся подавлена на порядок более многочисленной и более дальнобойной турецкой. Стены «нижнего города», хотя и недавно усиленные, но построенные еще по средневековым традициям, были пробиты турецкими орудиями уже через несколько дней. Однако с двойными стенами находящегося на высокой горе «верхнего города» османские артиллеристы справились только днем 20 июля 1456 года, а большую брешь в стенах цитадели им вообще пробить не удалось. Мехмед II, и так раздраженный тем, что пришлось задержать начало штурма, не стал ждать далее и приказал войскам идти в атаку.

На стенах и в проломах закипела жесточайшая битва, по своему накалу не уступавшая штурму Константинополя тремя годами ранее. Движимые религиозным фанатизмом, окрыленные своей многочисленностью и верой в успех, постоянно «накачиваемые» до степени экзальтации разнообразными «дервишами» и исламскими проповедниками «газавата», османские воины шли на штурм густыми колоннами.

Европейские защитники города стояли не на жизнь, а на смерть. По свидетельствам современников, христианские священнослужители, как католические, так и православные, стояли прямо в рядах воинов на стенах и в проломах, вдохновляя тех сражаться до конца.

Жесточайший штурм продолжался больше суток. И хотя туркам удалось ворваться в город, защитники Белграда не сдавались

Жесточайший штурм продолжался больше суток. Начавшись во второй половине дня 20 июля, он продолжился весь день 21 июля 1456 года. Османские воины поэшелонно сменяли друг друга, тогда как сербско-венгерских защитников сменить было некому. Но оборонявшиеся держались, хотя нападавшие имели большое численное превосходство (доходившее до 6:1 и даже до 10:1). Однако всё же ближе к вечеру 21 июля турки ворвались внутрь крепости…

Правда, к краху обороны это не привело: защитники не сдавались. Они понимали, что всё равно обречены, но надеялись, что помощь со стороны «армии освобождения» всё-таки придет.

Рукопашные схватки с новой силой закипели на улицах сербской столицы. Христиане создавали импровизированные баррикады, яростно обороняли каждый дом. А султан бросал в горнило сражения всё новые и новые резервы.

Город загорелся.

Тут, не выдержав ночного рукопашного боя на пылающих улицах, турецкие войска стали отступать из крепости. Покоритель Константинополя решил, что раз «нижний город» уже взят, а «верхний город» почти пал, то утром с минимальным риском можно будет добить уцелевших защитников и без проблем захватить цитадель.

Однако ход дальнейших событий развивался не так, как рассчитал Мехмет II. Как говорится, Аллах предполагал, а Господь располагал. Еще на исходе ночи 21/22 июля, видя, что оборона вступила в финальный этап, деблокирующая армия христиан приблизилась к городу. Первым делом в крепость на кораблях было послано подкрепление, которое наконец сменило выживших героев обороны, непрестанно сражавшихся и не спавших два дня. Однако главные силы «армии освобождения Белграда» встали за рекой, пока так и не предпринимая никаких активных действий.

День, когда решилась судьба Сербии

Ранним утром 22 июля 1456 года часть новоприбывших христианских воинов – как со стороны города, так и со стороны реки Сава – решила без приказа выйти на «ничейную землю», дабы набрать трофеев и вступить в одиночные схватки с турками, которые тоже в это время грабили павших. Постепенно небольшие столкновения одиночек переросли в бои аванпостов, а дальше силы, участвовавшие в противостоянии, только увеличивались с обеих сторон.

Одновременно с этим значительное число крестоносцев из «армии освобождения Белграда» «возгорелось ратным духом и возжаждало битвы». По собственному желанию они переправились через приток Дуная и атаковали турецкие линии левого фланга. Часть офицеров и священников армии Хуньяди, зная о численном превосходстве турок и силе их позиции, попытались остановить нарушителей дисциплины. Больше того, они даже сели в лодки, чтобы постараться помешать переправе своих воинов.

Однако это имело противоположный эффект. Воины-христиане, увидев в предрассветной мгле, что часть их товарищей уже переправилась на другой берег и сражается с турками, а их командиры и священники разъезжают в лодках по реке и что-то кричат, решили, что они ведут их в атаку. Тогда вся армия неожиданно ринулась вперед, быстро преодолев вплавь и по бродам реку Саву.

Тут и командиры христианского войска, решив воспользоваться удачным порывом своих воинов, приказали наконец всем полкам двинуться в атаку на левый фланг турецкой осадной линии. Султанские войска, отдыхавшие после штурмов и совершенно не ожидавшие удара со стороны немногочисленной и доселе пассивной христианской армии, попытались хаотично контратаковать.

Сначала против деблокировавших сил выступили «акынджи» и иные легкие войска из Анатолии и других азиатских провинций, но они были довольно быстро отброшены. Правда, пока это еще ничего не решало. На едва закрепившиеся на берегу христианские линии уже готовилась накатиться грозная волна тяжелой османской кавалерии. Однако при своем отходе легкие анатолийские конники смешали ряды пришедших им на помощь тяжеловооруженных всадников «спагов» и «джебелю». В их рядах возникло замешательство, османские командиры попытались привести свои полки в порядок. И в это время христианская армия решительно атаковала.

Яростный натиск пехоты и конницы крестоносцев всё усиливался, и всё большее их число переправлялось на белградскую сторону из-за Савы. Образовавшаяся неразбериха в мешанине султанских войск всё нарастала. Возникла паника, и все османские силы левого крыла ударились в бегство. Попытка турецких командующих организовать контрудар «румелийскими спагами» с правого крыла, где стояли войска из балканских провинций, лишь усилила общий хаос и не принесла успеха.

Тут Янош Хуньяди и его командиры наконец взяли в свои руки управление войском и, остановив преследование бегущих на османском левом фланге, всеми силами ударили на турецкий центр и ставку султана.

Видя такой успех своих освободителей, остатки белградского гарнизона с прибывшими подкреплениями поддержали атаку, ударив со стороны города по османской артиллерии в центре. Огонь десятков турецких орудий в этот раз не смог остановить нападавших, и в результате стремительной атаки позиции османской артиллерии были взяты.

Тут случилось доселе невиданное: не выдержав удара с двух сторон – со стороны реки Сава и со стороны города, – дрогнула и побежала, вслед за половиной войска, султанская гвардия, включая знаменитых янычар; те же из них, кто остался на позициях, пали под ударами всё атаковавших и атаковавших христиан.

Увидев это, впечатлительный Мехмед II хотел с горя отравиться или броситься на копье, но приближенные удержали его от этого. Тогда султан возжелал ринуться в гущу битвы на коне с мечом в руке, дабы своим примером остановить бегущих, но сразу был ранен стрелой в бедро. Стрела эта, как ни странно, оказалась турецкой… (Ну как тут не вспомнить слова псалма, который читали в «армии освобождения Белграда» перед битвой: «Стрелы их Ты направишь в лицо их»!)

Султан хотел остановить паническое бегство своей армии, но сразу был ранен – турецкой стрелой

Возможно, от потрясения неожиданным поворотом дел, а может быть, и от потери крови султан прямо на глазах своих воинов упал в обморок. А натиск европейских полков всё продолжался, и венгерские знамена уже приблизились к ставке владыки Османской империи. Тогда, едва приведя Мехмеда II в чувство и перевязав его рану, свита посадила султана на коня и быстро увезла в невменяемом состоянии с поля битвы…

И едва сам грозный покоритель Византии, казавшийся доселе непобедимым, был спасен своим окружением, как под натиском христиан дрогнули и побежали уже придворные султанские полки. Теперь это уже был настоящий крах.

Увидев бегство левого фланга и всё происходившее в центре, турецкие войска правого фланга решили: раз даже гвардия разбита, а султан, по-видимому, убит, то «воли Аллаха на победу в этот день точно нет». И «румелийские» правофланговые части вслед за остальной армией обратились в паническое бегство, практически не оказав серьезного сопротивления наступавшим европейцам.

Так огромная султанская армия, до этого взявшая Константинополь, была побеждена намного меньшим объединенным войском восточных и западных христиан в полевом сражении у стен сербской столицы. Этот день войдет в историю под названием «Чуда Белградской победы».

Итоги и последствия битвы

Да, Белград, в отличие от Константинополя, оказался «не по зубам» османскому войску. Благодаря удивительному стечению обстоятельств христианская рать смогла остановить огромную армию исламистов. Многие отечественные авторы, описывая падение Константинополя, вслед за некоторыми византийцами той эпохи говорят о гибельности альянса с европейскими соседями, указывая на события 1453 года. Однако при этом они ничего не говорят или просто не знают о «Белградском триумфе» 1456 года, который был бы невозможен без совместных слаженных действий православных и католиков перед лицом исламской опасности. Конечно, без таинственного вмешательства Свыше явно не обошлось: как в 1453 году была, вероятно, воля Господа на падение Константинополя, так в 1456 году Его же воля предопределила общую победу православных и католиков в крайне неблагоприятных для них условиях.

Надо сказать, что повелитель Османской империи отплатил своим приближенным за спасение с поля битвы и за их заботу весьма специфическим образом: когда большинство его высших офицеров прибыли вместе с ним в Софию, то, по свидетельству очевидцев, он словно взбесился. В этом городе султан лично отрубил головы тем из своих соратников, кого посчитал ответственными за разгром, а многих других оттоманских командиров, спасшихся с поля битвы, приказал казнить палачам (хотя, без сомнения, главным виновником этого военного краха был он сам).

Так совершился некий, можно сказать, мистический поворот судьбы, и многие из османских офицеров, бравших Константинополь, избегнув гибели на полях сражений, приняли смерть от султанских палачей уже через три года после триумфа ислама, подготовленного их же руками. Тут сложно не вспомнить слова: «Мне отмщение, и Аз воздам».

Невиданный по своим размерам осадный парк османской артиллерии почти весь попал в руки христиан: было захвачено 12 огромных осадных бомбард, 8 несколько меньших, но тоже очень больших пушек и десятки орудий более мелких калибров (по некоторым оценкам, трофеями стало 150 или даже 200 артиллерийских единиц). Крупнейшая же из захваченных турецких пушек была 8 метров в длину!..

Фактически султанская армия лишилась всей своей великолепной артиллерии, которую турки создавали многие годы и только благодаря которой за три года до этого был взят Константинополь. Количество захваченных под Белградом турецких орудий оказалось столь большим, что цены на пушки и металл для них в соседних странах в ближайшие годы после сербско-венгерского триумфа резко упали.

Численные потери турок также были очень велики. Точных данных у нас нет, но, по разным оценкам, они насчитывали от 20–24 тысяч до нескольких десятков тысяч воинов. Османские свидетельства сообщают о потери примерно трети армии. Больше всего пострадали пехотные подразделения, включая знаменитых янычар. Они, в отличие от османских всадников, участвовали во всех штурмах крепости, а в решающей битве именно они при бегстве стали жертвами кавалерии, преследовавшей армию султана.

Потери христиан также были значительными, но гораздо меньше турецких. В первую очередь пострадал гарнизон сербской столицы, лишившийся, по некоторым оценкам, до 80% своих защитников (в основном в ходе трехдневной рукопашной; потери от турецкой бомбардировки, несмотря на страшный урон городу, оказались относительно небольшими). Также довольно большой урон понесли отряды слабо вооруженных и практически бездоспешных крестоносцев-ополченцев.

В результате этой победы христианского оружия турецкая угроза – как Белграду в частности, так и Венгрии в целом – будет устранена на 70 лет. Столица Сербии, на тот момент превратившаяся в пограничный форпост Венгерского королевства, будет захвачена османскими войсками лишь в 1521 году. Но, как говорится, это будет уже иное время и совсем иная история.

После вести о чудесном избавлении от страшного турецкого вторжения в городах Италии, Далмации, Австрии и Венгрии повсеместно прошли торжественные религиозные процессии.

Потерпевший сокрушительное поражение у стен Белграда Мехмед II не утратил воинского пыла. Через несколько лет, отчасти восстановив армию и артиллерию, он обратил свое внимание на других, более слабых, как ему показалось, противников. Однако, наученный горьким опытом, против Сербии и Венгрии этот турецкий султан никогда более не выступал в большой поход.

Удивительно, но за прошедшие пять веков ни один Римский папа не отозвал указ Каллиста III «о турецком колокольном звоне». Согласно ему, в летние дни 21–23 июля (когда шла битва) и 6 августа (когда в Риме было получено известие о разгроме турок) во всем христианском мире следует в полдень звонить в колокола, молитвенно вспоминая защитников Белграда. Для современной стремительно исламизирующейся Европы это как-то очень нетолерантно…

Более того, это указание о колокольном звоне в память Белградского чуда было дано всем католическим церквям «всех известных стран света». Отдельные миссионеры донесли его, например, даже до правителя Эфиопии.

Однако в Северной и Южной Америках, а также в Австралии – то есть на материках, неизвестных европейцам в XV столетии, – многие указы Римских пап, изданные до 1492 года, местными католиками не признаются. Поэтому «День Белградской победы» никогда не отмечается католическими приходами в США и других странах Нового Света, и в католических церквях Америки никогда не возносились и не возносятся молитвы за защитников Белграда. Соответственно, и колокола, возвещающие о древнем сербско-венгерском триумфе над «сарацинами» и несущие вот уже пять веков призыв о единении христиан против турецкой опасности, там никогда не звонили и не звонят. Скептик, конечно, будет считать всё это просто странным совпадением, не более. Однако современные верующие сербы, чехи и венгры, интересующиеся военной историей и помнящие об этом славном дне, так не считают.

Начало австро-германского наступления. Падение Белграда

В течение сентября 1915 г. в целях введения сербского командования в заблуждение германская артиллерия несколько раз производила обстрел сербского берега Дуная и Савы. 5-6 октября 1915 г. началась действительная артиллерийская подготовка армиями Макензена с целью подготовки переправы. 7 октября австро-германские войска, при поддержке Дунайской флотилии, начали переправу. Из Боснии австро-венгерские войска атаковали Черногорию, сковав её армию, чтобы она не смогла, как во время кампании 1914 года, атаковать фланг австро-германской армии.

Переправа австро-германских войск под Белградом оказалась длительной и изобиловала препятствиями, приходилось брать хорошо укрепленный и благоприятный для обороны, по своему естественному положению, плацдарм. Переправа затруднялась необходимостью очистки фарватеров обеих рек от минных заграждений. Кроме того, начался ураган, который продолжался больше недели. Он разметал и повредил часть судов и в некоторых местах отсёк высадившийся авангард и от основных сил. Однако передовые части были настолько усилены, что выдержали сербские контратаки и без поддержки главных сил. Важную роль в успехе австро-германских воск сыграла тяжёлая артиллерия, которая подавила большую часть сербской артиллерии и разрушила укрепления. Большую роль в переправе также сыграли корабли Дунайской флотилии, поддерживающие огнем высадившие войска, подавлявшие сербские батареи. Австро-германские войска применили прожекторы, которые помогали в ночное время тралению мин, ослеплению прожекторов противника, освещали цели для артиллерии и прикрывали световой завесой переправляющиеся войска.

Перевозка войск через Дунай

План операций предусматривал переход австро-германских через Дрину, Саву и Дунай. При этом 3-я армия должна была переправиться своим правым флангом, силой в полторы дивизии, к которым присоединилась боснийская Вышеградская группа, преодолев колено, образуемое Дриной и Савой в Мачве, а также форсировав Саву с помощью паровых паромов под прикрытием огня мониторов и вооруженных пароходов Дунайской флотилии. Своим центром (тремя дивизиями австро-венгерского 14-го корпуса) 3-я армия должна была в ночь на 7 октября переправиться через Саву у Прогара на паромах и по военному мосту под прикрытием кораблей Дунайской флотилии. 7 октября войска 14-го корпуса должны были навести понтонный мост у Болевцы. На левом фланге 26-я австро-венгерская дивизия должна была перейти Саву у Остружницы, чтобы отвлечь сербов, а 22-й германский резервный корпус форсировать Саву выше Большого Цыганского острова, чтобы охватить с юго-запада сербскую столицу. Германские войска должны были участвовать во взятии Белграда и соединиться с 8-м австро-венгерским корпусом, наступавшим от Землина. Важную роль в начале операции должна была сыграть австро-венгерская Дунайская флотилия под командованием капитана 1 ранга Карла Люциха.

Германская 11-я армия должна была переправиться через Дунай одновременно тремя колоннами: у Паланка и Базиаса наступал 10-й резервный корпус на Рам; у Дунадомбо - 4-й резервный корпус через Дунайский остров Темесцигет на Костолаки, и из Кевевара 3-й резервный корпус по направлению на старую турецкую крепость Семендрия. Ниже по реке у Орсовы должна была действовать австрийская группа генерала Фюлонна. Орсовская группа выполняла, в основном, демонстративную задачу. Она должна была дезинформировать и сковать сербские войска. Затем она должна была наладить связь с болгарами и совместно с 1-й болгарской армией занять выступ сербской территории в излучине Дуная у Кладово, чтобы обеспечить свободное плавание по Дунаю.

Фельдмаршал Августа фон Макензен

Наступление 3-й австро-венгерской армии. Армия Кёвесса потратила на переправу пять дней, так как сербская армия упорно защищала свою столицу. Австро-германская артиллерия провела мощную артподготовку. Так, в полдень 6 октября тяжелая артиллерия 8-го австро-венгерского корпуса начала подготовку переправы четырехчасовым ураганным огнем из 70 тяжелых и средних и 90 легких орудий. За этим последовал шрапнельный огонь, с целью подавить попытки восстановления сербских батарей.

8-му австрийскому корпусу пришлось проделать наиболее длинный путь по воде, около 4 км, от района Землина до Белграда. Его штаб совершил ошибку в планировании и первый эшелон 59-й пехотной дивизии вместо назначенного для высадки времени в 2 час 50 мин. подошел к сербскому берегу в 4 часа. А артиллерийская подготовка завершилась по плану ровно в 2 час. 50 мин. Поэтому австрийским частям пришлось высаживаться без поддержки артиллерии. Вследствие этого, а также из-за сильного сопротивления сербов, переправа была сложной. Кроме того, поднявшаяся вода в реках затопила острова у устья р. Савы и низменные участки побережья Дуная, что ухудшило условия высадки и не позволило подать телеграфный кабель на сербский берег. Высадившийся авангард остался без связи и не мог сообщить о необходимости артиллерийской поддержки. Это привело к тому, что передовые ударные батальоны понесли значительные потери в людях и материальной части.

Только 9 октября подошли пароходы и вслед за войсками 59-й пехотной дивизии перевезли 57-ю пехотную дивизию, что и позволило австро-германским войскам в конце концов овладеть Белградом. Ударные группы австро-венгерских войск ворвались с севера в город и крепость Белград, взяли цитадель и Врачарские высоты.

22-й германский резервный корпус вышел к реке Саве вечером 6 октября. Сербские войска находились на высотах у Баново, которые настолько возвышались над противоположным берегом, что приближение к реке днем по низкому и сильно болотистому левому берегу р. Савы было чрезвычайно затруднено. Поэтому войска начали форсировать реку ночью. За небольшими островами у австрийского берега были заранее спрятаны поднесенные пионерами (саперами) понтоны, по 10-15 штук на каждый переправляющийся полк. Посадка войск на понтоны началась после 2 час. ночи 7 октября. Уже через 15-20 мин. первые эшелоны уже высадились на сербском берегу и на Цыганском острове. За ними последовали и остальные войска. Пока войска переправлялись ночью, потери германских войск были небольшими, но рассвете сербская артиллерия активизировалась и они сильно возросли. Потеряв до двух третей понтонов, германские войска около 8 час. утра приостановили переправу.

Передовым частям (примерно по батальону на полк) пришлось весь день выдерживать сербские контратаки. Германцев и австрийцев спасал тот факт, что основные силы сербской армии ещё не успели перегруппироваться с болгарского направления. Только вечером переправа возобновилась, но уже с большими потерями, чем в первый день. 8 октября правофланговый 208-й резервный полк занял первую линию сербского расположения и зашёл в тыл сербам, оборонявшим Цыганский остров, что заставило их поспешно отступить. В результате 207-й пехотный полк смог захватить исправный сербский мост, соединявший Цыганский остров с берегом. Это облегчило переправу. Затем германские войска пошли на штурм крутых Бановских высот. Через несколько часов благодаря сильной поддержке тяжелой артиллерии германские войска сломили сопротивление сербов.

Благодаря этому успеху 9 октября 43-я германская резервная дивизия взяла предместье Белграда - Топчидере. В этот же день, после тяжелых уличных боев австрийские войска взяли Белград. Защищая город, погибло около 5 тыс. сербов. Множество жителей столицы и люди из других мест, помня бесчинства прошлого австро-венгерского вторжения, когда с мирными жителями не церемонились, грабили, насиловали и убивали, покинули свои дома и присоединились к отступающей армии. Началась катастрофа. Страна рушилась на глазах.

Таким образом, австро-германские войска на третий день операции взяли сербскую столицу - Белград. Однако переправа у Белграда затянулась и была выполнена вместо одного за три дня. Неправильный расчет переправы австро-германским командованием мог обратить все предприятие в неудачу, если бы не упорство германцев, сломивших с большими потерями для себя сопротивление сербов, а также слабость сербской армии на белградском направлении и полное превосходство австро-германских войск в тяжелой артиллерии.

Источник: Корсун Н. Балканский фронт мировой войны 1914-1918 гг.

Наступление 11-й германской армии. Переправа 11-й германской армии была подготовлена уже весной-летом 1915 г. Австрийские саперы провели разведку реки, завершили укрепление позиций на своем берегу, исправили дороги и мосты. Разведка выявила, что более удобным для переправы является участок от устья р. Караса до Базиаса, допускавший скрытное сосредоточение войск и плавсредств. Переправа намечалась сразу в четырех местах: устье р. Караса, Змеиный остров, устье р. Неры и Базиас. Планировалось навести мост, использовав Змеиный остров.

Все эти места были тщательно изучены и подготовлены к переправе с учетом погодных условий, состояния уровня вод и вероятных действий сербских войск. Устья рек Караса и Неры были очищены от наносов и мин, а их фарватер подрывными работами углублены, чтобы там могли пройти лодки и понтоны. Кроме того, инженерные службы подготовили в местах исходного расположения войск густую сеть дорог, поставили указатели для войск и выставили наблюдательные посты. Особенностью высадки войск на этом участке стал ураган, который на несколько дней прервал регулярное судоходство и мешал тральным работам.

Перед началом операции австрийские саперы подняли восемь барж, затонувших за островом Понявица, и пароход, затопленный артиллерией сербов у Ст. Молдавы. Баржи с большими усилиями подняли и исправили, поставив их у берега острова Понявица под прикрытием леса и кустарника. Пароход также подняли и переправили к острову Понявица, прикрыв деревьями. Кроме того, германцы по ночам перебросили около 100 полупонтонов, которые спускали по р. Карасу до ее устья, а затем и по р. Дунаю до Змеиного острова, где их вытаскивали на берег и укрывали. Переправу также обеспечивали австрийские гребные суда, дивизионный и корпусный германские мостовые паромы.

Ближайшей целью германских войск после переправы было овладение районом Горицы и массивом Орляк (южнее Горицы), а далее рубежом Клицеван, Затонье. Передовые войска имели при себе боеприпасов на пять дней, продовольствия на шесть дней и большие запасы инженерных средств. Это было весьма разумное решение, так как разгулявшаяся стихия привела к перерыву в переправе.

Таким образов, австрийцы и германцы тщательно подготовились к форсированию водной преграды. При этом все эти приготовления были выполнены настолько скрытно, что переправа 7 октября оказалась для сербов неожиданной.

6 октября 1915 г. германская артиллерия начала обстрел сербских позиций и к утру 7 октября огонь был доведен до степени ураганного. Несмотря на мощный огонь почти 40 батарей, который продолжался вплоть до высадки передового эшелона 10-го корпуса, наступавшего от Змеиного острова, сербы, после того как германцы перенесли артиллерийский огонь вглубь, оказали сильное сопротивление у Рама. К вечеру 7 октября было переправлено два полка 103-й пехотной дивизии.

Затем германским войскам пришлось пережить трудные дни. 8 и 9 октября шел проливной дождь, который перерос в бурю. До 17 октября продолжался ураган. В это время все средства переправы, кроме парохода, бездействовали. Ряд плавсредств был повреждён ураганным ветром. Одновременно сербы вели сильный артиллерийский огонь, и перешли в контратаку, пытаясь сбросить германцев в реку. Пароход с большим трудом завершил переброску войск 103-й дивизии. Только дополнительные запасы боеприпасов, продовольствия и различного снаряжения позволили германцам выстоять. Буря завершилась только 17 октября и оставшиеся войска 10-го германского корпуса были переброшены на другой берег. 21 октября германцы навели два моста.

Таким образом, тщательная подготовка операции позволила 11-й германской армии успешно форсировать реку, несмотря на 8-дневный ураган. Немцы с помощью мощных переправочных средств, не наводя моста, перебросили настолько крупные и хорошо снабженные части, что они смогли отразить все контратаки противника и продержаться до подхода основных сил.

Дальнейшее наступление войск Макензена

Сербское командование начало перегруппировку сил с болгарского направления на север с цель создания крепкой обороны на пути австро-германских войск. Австро-германские войска, которые задержались на переправе больше, чем планировали, к 18 октября смогли продвинуться на южном берегу р. Дуная всего лишь на 10 км. Наступавший на боснийском направлении 19-й австро-венгерский корпус, преодолевая упорное сопротивление черногорской армии, также продвигался медленно.

21 октября авангарды армий Макензена находились на линии Рипань, Калисте, а австро-венгерские войска, перешедшие Нижнюю Дрину, достигли Шабаца. Наступление австро-германских войск шло с большим трудом, особенно из-за недостатка путей сообщения. Имеющиеся дороги были испорчены осенними дождями. Австро-германские войска задерживало больше уже не сопротивление сербских войск, а грязь и забитые людьми дороги.

Особенно трудно было 3-й австро-венгерской армии Кёвесса, которая хуже, чем 11-я армия, преодолевала сопротивление сербов. Верховное германское командование предложило австрийцам усилить 3-ю армию за счёт войск с Итальянского фронта. Однако австрийцы боялись нового наступления итальянской армии и отказали германцам. Действительно 18 октября началось третье наступление итальянской армии (третья битва при Изонцо). Однако итальянцы не смогли помочь Сербии. Все атаки итальянских дивизий разбились о мощную оборону австрийской армии. Австрийцы были готовы к вражеской атаке. Итальянцы положили множество солдат, но продвинулись незначительно. В ноябре итальянская армия начала четвертое наступление на Изонцо. Ожесточённые бои продолжались до декабря, все попытки итальянской армии оказались безрезультатными. Для прорыва крепкой австрийской обороны, которая проходила в горной местности, у итальянцев было катастрофически мало тяжёлой артиллерии.

На левом фланге австро-германской группы армий Макензена ситуация также была сложной. Слабая австрийская группа Фюлонна, находившейся у Орсовы, не удалось в начале операции форсировать Дунай. В результате австрийцы не смогли сразу обеспечить стык между 11-й германской и 1-й болгарской армиями, и перевозки по Дунаю в Болгарию различных припасов и материалов. А болгарская армия зависела от поставок из Австрии и Германии.

Только 23 октября австрийцы в районе города Орсовы смогли организовать мощную артподготовку, с участием 420-мм орудий. Ураганный артиллерийский огонь разрушил сербские укрепления. Под прикрытием сильного артиллерийского и пулемётного огня (ширина Дуная у Орсовы позволяла вести действенный пулеметный огонь по другому берегу) австрийские войска смогли форсировать реку и закрепиться. После прибытия подкреплений, австрийцы продолжили наступление и захватили необходимый плацдарм. Таким образом, при помощи сильного артиллерийского и пулеметного огня австро-венгерская группа Фюлонна смогла сломить сопротивление сербских войск и форсировать Дунай.

Болгария вступает в войну

15 октября болгарские войска перешли границу Сербии. Сначала болгарские войска встретили ожесточённое сопротивление сербов и продвигались довольно медленно. Болгары долгое время безрезультатно атаковывали хорошо укрепленные позиции сербской армии на р. Тимоке и к северу от Пирота. Но на левом фланге болгарские войска смогли совершить рейд на станцию Вранья, где они разрушили железную дорогу и телеграф, прервав связь Сербии с союзными войсками в Салониках.

К 21 октября 1-я болгарская армия продолжала штурмовать сербские позиции. Правое крыло и центр болгарской армии находилось на р. Тимок между Зайчаром и Княжевацом, а левое крыло дралось у Пирота. Только 25 октября болгарские войска вынудили сербов отойти за Тимок. 2-я болгарская армия без особого труда достигла района Враньи и Куманова, а левым своим флангом перехватила р. Вардар в районе Велеса. Таким образом, болгарские войска прервали связь сербской армии и союзного экспедиционного корпуса в Салониках. Это поставило под угрозу охвата основную часть сербской армии.

Продолжение следует…

В десятилетие между 1515‑м и 1525‑м годами всё большую значимость для Европы обретают «турецкий фронт» и начавшиеся после возникновения движения Реформации «войны за веру». С этого же времени берут начало широкомасштабные колониальные захваты в Америке и Азии. Огнестрельное оружие давно уже перестало быть экзотикой в Старом Свете, и колонизаторам приходится столкнуться с ним в Азии. В то же время в Америке артиллерия является весомым козырем испанцев в войнах с индейскими государствами.

Новые реалии

С 1515 года начинается военно-политическая смычка африканского Магриба и Османского султаната, окончательно завершившаяся поглощением турками Северной Африки. Значительную роль в этих событиях играют мусульманские морские командиры, братья Оруч (Арудж) и Хизир (Хайреддин), называемые европейцами «братьями Барбаросса». Оруч в 1516 году устраивает переворот в Алжирском султанате с помощью османского отряда, вооружённого огнестрельным оружием, что, как отмечает Кроули, составляет полное подобие европейских колониальных захватов в Азии и Америке. Огнестрельное оружие обуславливает успех захвата Османским султанатом Сирии (1516) и Египта (1517).

Движение за Реформацию, начатое Мартином Лютером в 1517 году, к 1522 году находит поддержку у ряда немецких властителей, в первую очередь - у саксонского курфюрста. К обычным формальным причинам феодальных усобиц, как в Вюртембергской войне 1519 года и немецких войнах 1522–1523 годов, добавляется религиозная. Реформация становится поводом для целой череды разрушительных войн XVI–XVII веков.

Основные глобальные торговые пути испанцев (белым) и португальцев (синим). Справа – европейские владения Карла V после его избрания императором Священной Римской империи (заштрихованные области)

На смену великим захватчикам предыдущего десятилетия в 1515–1519 годах приходят новые - французский король Франциск I и внук Максимилиана Карл Габсбург. Франциск терпит неудачу в императорских выборах, и Карл - как император Священной Римской империи Карл V и как испанский король Карл I - в результате хитросплетений феодального наследования получает под свою руку Испанию, Фландрию и почти всю Германию (в 1521 году, однако, Карл отдаёт брату Фердинанду часть немецких владений).

С 1521 года начинается череда войн Габсбургов и Валуа. Король Франциск и император Карл пытаются перехватить друг у друга богатые Северную Италию и Фландрию, а также иные спорные области Европы. Римские папы и прочие великие государи поддерживают то одну, то другую сторону.

Европейцы в Африке, Азии и Америке к 1521 году

Колониальные захваты в Азии XVI века проходят совсем не гладко для европейцев. Португальцы терпят неудачу в осаде Адена (1513), причём они штурмуют крепость без использования осадной артиллерии, а защитники, наоборот, отражают штурм орудийным огнём. В 1517 году захватить Аден также не удаётся. Ещё один ключевой порт в Красном море, Джедда (Джидда), в 1517 году уже входит в состав Османского султаната, и попытка португальцев захватить его с моря отбита турецкой эскадрой.

Город Гоа в Индии при захвате португальцами в 1510 году имеет 3 тысячи единиц огнестрельного оружия на складах. Султан Малакки выставляет против португальцев многочисленную артиллерию из литой бронзы, хотя технически она менее совершенна, чем португальская. Справедливо это и в отношении тактики использования огнестрельного оружия. По этому поводу Блек замечает, что не стоит преувеличивать степени господства португальцев в Азии, по крайней мере в XVI веке.

Не очень удачно складываются дела европейцев в Северной Африке. Страны Магриба оказываются серьёзным противником, имеющим в ту пору военную технику на уровне европейской, в частности, огнестрельное оружие. Испанская экспедиция против Оруча Барбароссы (1517) терпит поражение. Обе испанские попытки захвата Алжира (в 1519 и 1523 годах) завершаются катастрофическими неудачами. К 1530‑м годам испанские владения в Северной Африке – это лишь цепочка береговых крепостей от Мелильи до Триполи и небольшие территории вокруг них. Алжирские владения испанцев сводятся к островной крепости Пеньон близ Алжира. В португальских руках находится такая же цепочка опорных пунктов по атлантическому побережью Марокко.

Португальский форт в Калькутте в начале XVI века. Пушки – это именно то, что позволяет существовать таким опорным пунктам

Однако колониальные захваты в материковой Америке (с 1519 года) гораздо более успешны. Местные народы не имеют огнестрельного оружия и не умеют противостоять ему, так что даже небольшие контингенты испанцев получают значительное одностороннее преимущество. Осенью 1519 года испанцы снаряжают кругосветную экспедицию Магеллана, главной целью которой является разведка западного пути к азиатской добыче, которой до тех пор безраздельно распоряжаются португальцы.

Вюртембергская война 1519 года

Суть событий Вюртембергского похода (или захвата) 1519 года в том, что Швабская лига отнимает Вюртембергское герцогство у тамошнего герцога Ульриха, которому помогают швейцарцы.

Осада на фрагменте гравюры Бургкмайра-старшего (1-я четверть XVI века). Бомбардировка ведётся с возвышения, чтобы добавить орудиям дальности. Если нет удобной естественной возвышенности, сооружается кавальер. Используются и великие пушки, уложенные на платформы, и осадные орудия на колёсных лафетах. British Museum no. 1849,1031.250

При осаде в апреле Ворндорфа отрядом союзников под командой Фрундсберга лишь обстрел из шарфмецы , подведённой и установленной ночью, заставляет город сдаться. При осаде Маркгронингена отрядом Фрундсберга и артиллерией цейхмейстера Михаэля Отта орудийный обстрел из двух редутов начинается 18 мая. 19 мая подведены «одна великая вюртембергская пушка, именем «Брат» [«d" Bruder»], и две мортиры» .

На следующий день осаждающим приходится снять три орудия. Два из них, «Дракон» [«Drach»] из Инсбрука и двойная картауна, «треснули» , третье, «Шут» [«Narr»] из Ульма, разорвалось, убив двоих человек из обслуги и ранив мастера-пушкаря. Орудия заменены на вюртембергские «Strauß», «Drach» и «Hirsch», и в тот же день в стене сделан большой пролом. 21 мая осаждающими возводится и вооружается картаунами третий редут. В овраге поблизости устанавливаются три мортиры, которые ведут обстрел «камнями» (дробом?) и «огневыми снарядами» .

Пролом держат под обстрелом день и ночь. Каждому стрелку, стрелявшему из гаковницы полдня, Фрундсберг платит полгульдена. К 23 мая ответный огонь крепости слабеет, а пролом настолько расширен, что в него могут пройти «плечом к плечу 25 солдат». 25 мая крепость сдаётся.

3 октября на смотре близ Гёппингена союзное войско насчитывает 9 тыс. пеших и 1,2 тыс. конных. В нём имеются 6 проломных и 32 полевых орудия, а также 3 мортиры. В дальнейший поход по бездорожью берутся только те орудия, «которые с колёс стрелять могут» - 3 зингерина, 1 нахтигаль, 14 шлангов, 9 фальконетов, 1 «огневая пищаль» . Исключительно для защиты идущих впереди восьмисот «пассереров»–сапёров, из которых 200 валят деревья, а прочие прокладывают дорогу, выделяются 100 двойных гаков на станках и 200 стрелков, из которых «один стреляет, а второй нужен пищаль носить» . Ни больших боёв, ни значимых осад в этой войне более не происходит.

Осада Теночтитлана (1521)

Подготовка испанцев к осаде островной столицы ацтеков Теночтитлана на солёном озере Тешкоко включала захват дружественных Теночтитлану прибрежных городов-государств (весна 1521 года) и заключение союза с неприятелями Теночтитлана, в первую очередь - Тешкоко (с начала 1521 года). К концу апреля 1521 года Теночтитлан оказался в изоляции.

Реконструкция плана озера Тешкоко и городов на его островах и берегах. Схема острова, дамб и мостов. Размеры острова примерно 3×1,5 км

При высадке в Вера-Крус (1519) отряд Кортеса в 500 человек везёт с собой 14 пушек (10 бронзовых лёгких, 4 фальконета) и имеет ручное огнестрельное оружие. Для сравнения, отряд Писарро в 1531 году на 168 человек имеет 4 пушки. Весной 1521 года Кортес получает подкрепление, и его испанский отряд насчитывает 86 конных и более 800 пеших, включая 118 арбалетчиков и стрелков. Он имеет 3 осадных железных и 15 лёгких бронзовых пушек.

Для осады островной столицы ацтеков испанцы строят 13 импровизированных канонерских лодок («bergantines»), на которые поставлены лёгкие орудия и которые действуют из города Тешкоко. На стороне испанцев выступает многотысячное войско тлашкальтанцев - злейших врагов теночтитланцев. Осаждающие снабжаются беспрепятственно.

Бронзовый казнозарядный фальконет начала XVI века на корабельной установке. Якобы один из тех, что были у Кортеса. Arantegui y Sanz, лист 14

Во второй неделе мая 1521 года начинается собственно осада Теночтитлана. В городе в это время бушует эпидемия оспы, которую весной 1521 приносит с собой отряд из Испании. Несмотря на всё это, ацтеки под командованием Куатемока, племянника Монтесумы (Моктесумы), защищают город на протяжении трёх с половиной месяцев.

Чтобы сломить сопротивление защитников, испанцы разрушают город по мере своего продвижения. Жертвы боёв и болезней исчисляются десятками тысяч. После окончательного поражения защитников (пленение Куатемока 13 августа) требуется три дня, чтобы вывести из города выжившее население.

Осада Теночтитлана на картине 2-й половины XVII века. Всё делают испанцы, индейские союзники заметны с трудом

В колонизаторской мифологии XIX–XX веков осада Теночтитлана представляется как одно из первых успешных противостояний «горстки культурных белых людей, вооружённых ружьями и пушками» и «неисчислимых толп дикарей с копьями и луками». Всё же, как это оценивается в наши дни, огнестрельное оружие играет далеко не решающую роль в падении империи ацтеков. Намного более существенным для испанского успеха оказывается наличие многочисленных и надёжных местных союзников.

Осада Мезьера (1521)

В ходе войны Валуа и Габсбургов 1521–1526 годов город Мезьер на северо-востоке Франции оказывается - после сдачи близлежащего Музона - единственной преградой на пути 40-тысячного имперского войска в богатую Шампань. Поскольку укрепления города стары и слабы, и в нём нет ни запасов продовольствия, ни военных припасов, ни сильного гарнизона, то удержать его, как полагают, невозможно. Поэтому королевский военный совет предлагает уничтожить укрепления и отступать вглубь страны, разрушая и сжигая всё за собой.

Рыцарь Баярд вызывается возглавить оборону Мезьера. Король немедленно назначает его своим наместником (генерал-лейтенантом) и предоставляет всевозможные полномочия. Однако войска Баярд получает немного - от 2 до 3 тысяч (2 отряда по сотне латников-жандармов и около 2 тыс. пехоты), в числе которых остатки музонского гарнизона, контингент неопытный и нестойкий.

Мезьер и его укрепления на акварели XVII века. «Бургундские ворота» справа. Масштабная линейка - 300 французских саженей (около 600 метров)

Старый Мезьер расположен в излучине Мёза (Мааса) шириной в 200 французских саженей (около 400 метров). Горловина излучины называется «бургундские ворота». Первым делом Баярд «удаляет из города все лишние рты» и разрушает мост через Мёз. Собрав свой отряд и мезьерских мещан, Баярд заставляет их присягнуть не сдавать города и сражаться до смерти. «А если, де, не хватит еды, съедим лошадей, а после» , - добавляет он «с весельем, кое у него в обычае» , - «засолим и съедим наших слуг» .

Далее Баярд организует круглосуточные работы по починке укреплений. Он сам носит камни и копает землю. По его примеру все благородные якобы тоже трудятся как сапёры и рабочие. Что более существенно, пожалуй, в оплату работ Баярд вкладывает три тысячи экю собственных средств.

30 августа имперское войско графа Нассау и Франца фон Зикингена обкладывает город с двух сторон. Зикинген с 15 тысячами занимает «бургундские ворота». Граф Нассау с 20 тысячами располагается за рекой. Имперцы имеют более ста орудий, в том числе большие бомбарды.

Имперские военачальники предлагают Баярду сдать город на почётных условиях и «столь же мудро поступить, как и командующий в Музоне» , ибо, де, очень они уважают его, Баярда, доблесть и честь. А удержать столь слабые укрепления со столь слабыми силами у него и так не получится.

Баярд «отвечает с улыбкой и не задумавшись» , что ему лестно доброжелательство господ Нассау и Зикингена, с которыми он даже не знаком как следует, но король ему доверил эту крепость. И, с божьей помощью, любезные господа устанут осаждать город раньше, чем он, Баярд, устанет его защищать. А сам он выйдет из города лишь по мосту из тел врагов.

После первых же залпов осадных батарей часть гарнизона дезертирует (историки приписывают это деморализованным музонцам), «кто через ворота, а кто - спустившись со стены» . Но Баярд, якобы, даже «доволен, что избавился от трусов, недостойных разделить честь славной обороны» .

Менее чем за четыре дня осаждающие выпускают по городу «более пяти тысяч» ядер и бомб. В стенах пробиты две большие бреши. Артиллерия защитников слаба, однако Баярд - опытный военачальник, и раз за разом устраивает удачные вылазки. После месяца осады припасы кончаются, а в городе вспыхивает дизентерия. Особенно вредят защитникам батареи Зикингена, которые ведут сильнейший огонь с возвышенности к юго-западу от города.

Баярд, зная о неладах между двумя имперскими военачальниками, составляет письмо, будто бы адресованное одному из фландрских вельмож, и устраивает так, что оно попадает к Зикингену. В письме он пишет о якобы идущих на помощь Мезьеру 12 тысячах швейцарцев и четырёх сотнях латников, которые в течение суток нападут на лагерь Зикингена. Притом граф Нассау, де, помощи ему не подаст, и ему, Баярду, это хорошо известно.

Взаимное недоверие Нассау и Зикингена приводит к тому, что Зикинген снимает лагерь и отводит свой корпус за реку, что чуть не приводит к бою с корпусом Нассау. Защитники же получают через открывшийся со стороны «бургундских ворот» путь тысячу солдат и некоторое количество припасов. Имперские военачальники теряют надежду взять город измором.

Тем временем король Франциск успевает собрать войска. После неполных шести недель осада Мезьера снята, и имперское войско отступает через Пикардию, разрушая и сжигая всё на своём пути. Сам Баярд богато и почётно награждён королём, а день снятия осады (27 сентября) становится городским праздником Мезьера, отмечающимся до Революции и после Реставрации.

Осада, кроме очевидного её значения для Франции в 1521 году, примечательна успехом малочисленных защитников против значительно превосходящих сил, хорошо вооружённых артиллерией, и участием, которое в ней принимает знаменитый «рыцарь без страха и упрёка» Баярд.

Осада Белграда (1521)

Первый европейский завоевательный поход молодого султана Сулеймана, проводившийся под его личным предводительством, был направлен против венгерского короля Людовика II. Под властью венгров в то время находятся Сербия и её столица - Белград (венг. Нандорфехервар), который к тому времени уже неоднократно побывал в турецкой осаде, но каждый раз выстаивал.

Схема города и крепости Белграда в 1888 году. Хорошо видны два крепостных обвода, нижний и верхний, остров Большой Военный (хотя он в XVI веке мог иметь несколько другие очертания) и место, где стоял Землин (Земун). На многих средневековых изображений Белград показан с дальнего (северного) берега Дуная

Турецкий поэт Махреми, воспевая доблесть своего султана, превозносит мощь Белградской крепости. Такого замка, по его словам, не видано со времён Адама. Он защищён «двумя башнями, девятью планетами, и ангелы его защищают» , да и построен, наверное, не человеком, а джинном. Известно, однако, что Венгерское королевство в это время терпит серьёзные финансовые трудности, его войско не получает жалованья. Белградская крепость почти не имеет пушек и военных припасов, а её гарнизон насчитывает всего около 700 человек.

Сулейман выходит в белградский поход из Константинополя 19 февраля 1521 года во главе армии, насчитывающей 15 тысяч человек, 300 орудий [видимо, всех калибров] и 40 галер. В Софии к войску присоединяется огромный обоз. Отдельные османские корпуса отправляются на Шабац и в Трансильванию (конный), один – на Землин и Белград, и ещё один конный корпус прикрывает движение основной армии.

Венгерские вельможи замечают угрозу далеко не сразу. Сейм в Буде собирается в конце июня и объявляет сбор войска в Тольне, все паны должны прислать отряды. О помощи венгры просят папу римского и христианнейших владык.

Эрцгерцог Фердинанд присылает 3 тысячи солдат, польский король Сигизмунд -2 тысячи пеших и 500 конных. Благородное же сословие Богемии «проявляет позорное безразличие» к призывам короля, а простые солдаты предпочитают, несмотря на королевский запрет, наниматься к французскому королю Франциску или императору Карлу - у тех плата выше, чем у венгерского Людовика. Венеция присылает венграм 30 тысяч дукатов. Венгерского войска в Тольне собирается лишь несколько тысяч, и только тогда, когда уже пал Шабац и взят в осаду Белград.

Осаду Шабаца (венг. Богюрделена) с 20 июня ведёт корпус Ахмед-паши, беглер-бега Румелии. Защитники Шабаца малочисленны, «не более сотни пеших и конных» под началом Симона Логоди. К 7 июля стены крепости разрушены, и турки заполняют фашинами обводной ров. Защитники ещё имеют возможность уйти из замка через реку, но вместо этого дожидаются штурма и все гибнут, «уложив семь сотен турок» . Сам Логоди взят живым. Отрубленные головы защитников Шабаца выставлены вдоль дороги, по которой на следующий день в замок въезжает султан Сулейман.

9 июля начинается «строительство замка на воде» - наведение понтонного моста через реку Саву. Оно длится «день и ночь». Тем временем замок Землин на противоположной от Белграда стороне реки взят великим визирем Пири-пашой. Гарнизон из 400 матросов дунайской флотилии под началом Маркуса Скубича перебит, и ещё два замка (один из них, видимо, Смедерево) взяты Бали-бегом.

19 июля мост длиной 1800 локтей (св. 1 км) готов, но бурная вода срывает его, и восстановить мост удаётся лишь 27 июля. К 1 августа войско султана переправляется через Саву и соединяется с корпусом Пири-паши у стен Белграда. В день прибытия султана османское войско послано на неподготовленный штурм, отбитый с потерей 600 человек.

Осада Белграда 1521 года в позднейшем и не вполне документальном изображении (видимо, 1540‑е годы). Вид примерно с севера; справа дальний берег излучины Савы и, ниже, остров Военный

Двое перебежчиков-сербов показывают, что стены крепости слабее всего со стороны впадения Савы в Дунай, так что на острове Военный устанавливаются осадные батареи. 4 августа начинается бомбардировка города, которая весьма успешна. 8 августа турки идут на приступ с трёх сторон, однако отбиты с большими потерями. Однако и венгерские защитники после штурма насчитывают не более 400 человек и отступают в Верхний замок, куда, де, «неохотно пускают» и сербскую часть гарнизона (у Хаммера, который, похоже, слабо различает сербов и болгар, это «фракийские (болгарские) наёмники»).

Верхний замок под началом Блазия Олы, Иоанна Бота и Иоанна Моргая [имена латинизированные] защищается ещё три недели, отбивая более двадцати штурмов. Наконец «французские или итальянские вероотступники» в составе османского войска успешно закладывают и взрывают мину под главной башней обвода верхнего замка, называемую в источниках «Не бойся» или «Многомильная» (в значении «видна издали»).

Белград в 1760 году с гравюры Зойтера; вид примерно с запада–северо-запада. Укрепления к этому времени сильно разрослись, но видны и старые стены, и Верхний замок

Венгерское войско, собранное в Тольне, насчитывает лишь несколько тысяч человек. Не дождавшись прихода в Тольну крупнейшего вельможи Запольи, воевода Баторий пытается - уже после падения Шабаца - повести имеющиеся силы к замку Митровиц, но встречает 17-тысячный корпус боснийского паши и отступает к Тителу, откуда и наблюдает за белградской осадой.

Под давлением сербского населения Белграда и утратив надежду на подход подкреплений, гарнизон Верхнего замка сдаётся 29 августа с правом свободного выхода. Однако турки вероломно убивают военачальников Олу и Бота, как и большую часть венгров гарнизона, а сербов Белграда переселяют под Константинополь. Там впоследствии возникнет поселение с названием Белград.

Белградская крепость получает гарнизон в 3 тысячи янычаров при 200 «новых» орудиях. Для восстановления укреплений присылают «20 тысяч валашцев» . Замок Шабац получает 20 «новых» орудий. Также в турецкие руки попадают крепости Кульпенич, Барич, Перкаш, Сланкамень, Митровиц, Карловиц, Уйлок, которые турки частично разрушают, лишая боевой ценности.

Западноевропейские историки сокрушаются по поводу нежелания могучего Запада спасать венгерский оплот христианства. Но едва ли не больше они винят в падении ключевого опорного пункта на Дунае «религиозную ненависть [православных] сербов [к властвующим над ними католикам-венграм]» и предательство отдельных венгерских аристократов, вроде Франца Хедервара и Валентина Тёрёка.

Первый европейский захват Сулеймана открывает туркам путь на венгерскую равнину и выводит их на расстояние сезонной досягаемости от венгерской столицы Буды и имперской Вены.

В титуле статьи изображена гравюра Штёра «Две пушки» (1540‑е годы). Примерное содержание сопровождающего лубочного стишка (на иллюстрации не показан):

«А вот мастер Йорг в весёлую позу стал и пушку наводит… целься в турка на полроста человека и не бойся недолётов… и коней, и людей начисто побьёшь».

Источники и литература:

• Хэммонд, И. Конкистадоры. История испанских завоеваний ХV–ХVI веков. М., 2002.
• Crowley, R. The empires of the sea: the siege of Malta, the battle of Lepanto, and the contest for the center of the world. Random House, 2008.
• European Warfare 1453–1815 / ed. by J. Black. 1999.
• Guilmartin, J.F.Jr. Gunpowder and Galleys: Changing Technology and Mediterranean Warfare at Sea in the Sixteenth Century. United States Naval Institute, 2003. URL: angelfire.com/ga4/guilmartin.com/.
• Hammer-Purgstall, J. von. Geschichte des Osmanischen Reiches… 2te Aufl. Bd. 2. Pesth, 1840. URL: books.google.com/books?id=c49lAAAAcAAJ.
• Heilmann J. Kriegsgeschichte von Bayern, Franken, Pfalz und Schwaben von 1506 bis 1651. Band I. Kriegsgeschichte und Kriegswesen von 1506–1598. München, 1868.
• Kamen, H. Spain"s road to empire: the making of a world power, 1492–1763. The Penguin Press, 2002.
• Kupelwieser, L. Die Kampfe Ungarns mit den Osmanen bis zur Schlacht bei Mohacs, 1526. Wien ; Leipzig, 1899. URL: archive.org/details/diekampfeungarns00kupe.
• Terrebasse, A. de. Chroniques des preux de France. Histoire de Pierre Terrail, seigneur de Bayart… Paris, 1828. URL: gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k62279616.
• Wikimedia Commons. URL: commons.wikimedia.org.
• Wikipedia in deutscher Sprache. URL: de.wikipedia.org.